Тихое "аааааааа..."

Если я переживу весь этот дурдом, я буду героем. В субботу защита бакалаврской. Но, может, проведут предзащиту, надеюсь, так и будет. Лишь бы не перенесли на следующую субботу, ибо будет катастрофа В любом случае, завтра зубрить, зубрить и еще раз зубрить -____-
у меня нашли 8 (!) хвостов, один даже с 1 курса. Что за... у меня только 3 их было, все за четвертый, и один сдаю на той неделе. Хотела сегодня свериться с ведомостью, прождала хрен знает сколько и фиг мне(((( попробую еще в субботу.
Надеюсь, с косплеем все успею. Эти мелкие детали (перчатки-пистолеты) меня просто убивают. Какого хрена у Гилберта их так много! Т_Т
Давление скачет, чем дальше, тем больше. Наверное, переутомилась. Или начала опять пить СЛИШКОМ много зеленого чая. Обычно у меня падает из-за него давление летом, а сейчас что-то рано Х)) А еще меня потянуло на чай с мятой. Видимо, организм намекает, что нужно расслабиться. Ага, сейчас же. Как раз самая жесть надвигается.
А еще я герой - заставила парня посмотреть "Мао". Мишу, конечно же, он уже на 50 серии я герой, правда? Первый парень, которого я знаю, который смотрел Мао Х))) интересно, что он о Сарочке скажет)
А сама пытаюсь досмотреть "Air Gear". Уже третью неделю пытаюсь. И некогда, и не очень интересно к концу. Но постоянно звучащее в диалогах "Тсубаса но мичи" доставляет, блин Х)))
Хочу вина. Красного. Целую бутылку. И хорошего собутыльника собеседника. Не до этого сейчас, но очень хочу.

@темы: кусочки из жизни, косплейности, гадости, универ, аниме

---

Doujin Work

Посмотрела "Doujin Work" - довольно коротенькое аниме с 12 сериями по 14 минут. Смотреть начала еще пару дне назад, сейчас зохотелось ненадолго отвлечься, и помогло отлично. Прелесть! Не скажу, что шедевр – качество не то, но в целом очень даже интересно. Смотрится так легко, что просто времени не замечаешь. Наверное, в этом и есть прелесть коротких серий – все лишнее и ненужное убирают и остается только по-настоящему интересные моменты.
Сюжет уже заинтересовал – девушка по имени Наджими остается без денег и без работы (мда, актуально) и узнает, что ее подруга ночами не спит, а занимается чем-то неприличным. Как оказалось, рисует хентайные додзинси. Потом Наджими узнает, что это довольно прибыльное дело, решает сама попробовать, ну и втягивается. Вернее, пока загорается идеей таким образом заработать.
При этом все у нее получается, разумеется, далеко не сразу, возникает целая куча комедийных моментов, а одна ее подруга чего стоит - не зря у нее ник-нейм - "Панцу-Революшн". Очень в точку)
Ну да, в первую очередь "Doujin Work" - это, конечно же, комедия, даже пародия. Легкая, ненапрягающая, не обремененная каким-либо глубоким смыслом - то есть чему-то полезному и практическому она вряд ли научит). Юмор местами точный и меткий, действительно, смешной, а местами – жалкий и натянутый, туалетного сорта. Но в атмосферу вписывается идеально.
Герои только совсем неживые. Ну да ладно, если воспринимать, как пародию, то вполне даже. Подруга Наджими, спокойная девочка-"извращенка", ее соперница, которой постоянно везде яой мерещился, котораый она и рисовала, "друг детства" Наджими – опытный и успешный автор Джастис (который просто убил своей схожестью с Мураки. Да-да, у Айона появился конкурент -____-) со своей мааахонькой лоли, а также парень, всячески добивающийся расположения Наджими… все довольно кртонно, шаблонно, но да, смешно, вернее, карикатурно.

А еще конец совсем неправдоподобный. Глупый и совсем уж нелогичный. Ну да ладно, я уже сказала, что воспринимать эту вещь всерьез нельзя. Над ней можно просто посмеяться и поднять себе настроение.
Музыка под стать сюжету – легкая, но запоминающаяся, веселая и немного дурацкая. Это я об опенинге. Эндинг даже не запомнила. На фоне ничего приличного тоже не играло. Графика только очень упрощена. ОЧЕНЬ. 24-летняя девушка, например, выглядит как школьница, что немного дезориентриует в возрастах героев. Но все равно, общего впечатления графика не портит.

Серьезно к этому аниме можно не относиться, это легкая и развлекательная история, но очень приятная, интересная и смешная. А еще обаятельная. Если бы не это обаяние, которое тут действительно присутствует, то вряд ли я бы стала так нахваливать "Doujin Work". А так да, рекомендую к просмотру – вряд ли оно кого-то разочарует. Мне лично понравилось и жалко только, что его так мало.
Ах да. Есть такая группа "Поющие трусы", да? Идиотское название, я всегда в него плевалась. Так вот, тут можно и не такое увидеть. Танцующие и поющие панцу – такого точно еще нигде не было))) уже за это дурачество авторам спасибо – повеселило же)

@темы: отзывы, аниме

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

18 марта

Ну что ж, с Днем Рождения меня! Желаю себе всего самого наилучшего - счастья и того самого, что это счасть составляет - здоровья, удачи, успехов в учебе, профессиональных достижений, любви, хороших друзей и реализации творческих планов! И хай у меня все получится, что я задумала Х))))
Отмечать, к сожалению, не буду, ну и черт с ним, все равно денег нет Х))) и спасибо тем, кто меня здесь уже поздравил)

@темы: люблю себя! Х))), праздники

---

Черный пепел, главы 6-7

Название - Черный пепел
Автор - Aurellie
Жанр - драма, триллер, мистика
Рейтинг - R, пожалуй
Размер - макси
Статус - закончен, но редактируется
Размещение - запрещаю размещать где-либо
Предупреждение: яойные моменты будут, да. Как и гетные.
О чем: вампир, которому не хватает человеческого общества и который давно смрился с тем, что не может умереть, но отчаянно ищущий собеседника, который его поймет, и человек, для которого загадки из прошлого представляют особый интерес...
Главы 1, 2
Главы 3, 4
Глава 5

Главы 6-7

Глава 6
Николя де Лемпаль

И мы действительно познакомились. Парня звали Николя де Лемпаль, оказалось, что он был новеньким, жил в монастыре уже шесть дней, а я его даже не заметил. Что неудивительно, ведь в последнее время я вообще старался не смотреть в сторону остальных мальчишек.
- Но ты не живешь в нашей комнате, - недоуменно проговорил я, когда он предложил мне посидеть на подоконнике и сам уже запрыгнул на него.
- Да, - кивнул он, - у меня своя комната, маленькая, но все же мне не приходится, как тебе, спать в общей спальне. По-моему, это так неудобно. А вдруг кто-нибудь храпеть начнет?
- Но почему так? - удивился я. - Почему тебе дали такую привилегию - личную комнату? Потому что в нашей спальных мест больше не оказалось?
- Даниэль, все намного проще, - он виновато улыбнулся, - потому что я - сын богатого и довольно известного отца. Эти монахи не рискнули бы поселить меня в том сарае, в котором они держат вас.
- О… - я даже не нашелся, что ответить. Такое откровение просто поразило меня. Я привык считать на примере Гийома, что все богатые мальчики - задаваки и самовлюбленные шуты, но Николя мне таким не показался. Может, я еще плохо его понял? Но он защитил меня от нападков Гийома и его дружков вместо того, чтобы к ним присоединиться…
- Даниель, - его голос прозвучал очень мягко и заставил меня поднять голову и посмотреть в красивые голубовато-зеленые глаза, - я все о тебе знаю. Я расспросил брата Августина, и он рассказал мне о тебе. Я знаю, кем была твоя мать, знаю, что у тебя нет родных и тебе ничего не остается, кроме как стать монахом. Я все это знаю.
Я покраснел, как рак и опустил глаза.
- Почему же ты тогда мне помогаешь? - спросил я.
- Потому что ты мне нравишься, - пожал он плечами, - потому что ты не похож на этих идиотов вроде де Моро. Потому что ты, как и я, любишь книги. Потому что мне кажется, что мы подружимся. Этого достаточно?
- Ты хочешь, чтобы мы стали друзьями? - удивился я. Ни один аристократ не предложил бы мне ничего подобного.
- Да, - он снова пожал плечами, - а ты разве не хотел бы со мной подружиться? У тебя ведь нет друзей.
- Если ты считаешь, что я тебе чем-то обязан за то, что ты помог мне и за то, что ты мне предлагаешь… - начал было я, но Николя только болезненно поморщился, остановив мои словесные излияния.
- Даниэль, ты мне ничем не обязан. Ни в коем случае. Даже не думай так. Я просто хочу с тобой дружить. Я здесь один, ты - тоже, так почему бы нам не быть вместе?
Он с улыбкой на меня посмотрел, и я вдруг почувствовал себя так легко, как никогда прежде. И его чрезмерно заразительная улыбка заставила улыбнуться и меня.
- Говоришь, ты здесь только шестой день? - спросил я, спрыгивая с подоконника и все еще продолжая улыбаться. - Раз уж мы теперь друзья, то почему бы мне не ознакомить тебя со всеми нашими достопримечательностями? Например, с библиотекой?
- Так и думал, что ты начнешь с нее. Я ее уже видел, правда, мельком. Но сейчас у нас занятия, латынь. Пойдем, сядем за одним столиком. А потом уже, когда нам дадут свободный час, ты мне все покажешь. Хорошо?
Я только радостно закивал.
Когда мы вошли в классную комнату, занятия уже начались. И взгляды всех в комнате тут же переместились на нас.
Я прошел вслед за Николя и сел за его столик. И тотчас же услышал, как Гийом и Себастьян проговорили:
- Так и думал, он теперь к нему на всю жизнь прилепится.
Я почувствовал, что снова краснею, а Николя только улыбнулся.
- Не обращай внимания, Даниэль, - сказал он тихо, - теперь ты правда со мной. Они тебя больше не тронут. Они меня боятся!
- Почему? - снова удивился я, все еще не понимая, что же такое в этом мальчике, отчего его можно бояться.
- Да потому, что мой отец может в порошок стереть любого из их отцов! - хохотнул он. - Мое положение гораздо выше, чем их. Они никогда не пойдут против меня.
Только тогда я понял.
- Так вот в чем дело, - сказал я, - и что же ты в таком случае делаешь здесь?
- Долгая история, - он заметно помрачнел, - с моим отцом случилась одна неприятность… в общем, возможно, мне тоже придется остаться здесь надолго. Но пока этого никто не знает. Иначе, возможно, мой авторитет здесь был бы не таким уж и высоким.
Меня удивили его слова, хотя я и не придал им тогда особого значения. Я все еще не мог прийти в себя, знакомство с Николя казалось мне какой-то нереальной сказкой. Все произошло так быстро, так ошеломительно… Но я так же быстро привык к нему.
После учебных часов, когда нам наконец дали свободное время, мы, как и было задумано, отправились в библиотеку. Но о моих любимых книгах мы почти не говорили. Я то и дело расспрашивал Николя о том, что сейчас происходит во Франции, а когда я узнал, что его отец живет в Париже, я пришел в настоящий восторг. Но едва мы заговорили на эту тему, как я заметил, что настроение у моего нового друга резко упало, а живой блеск в глазах стал потихоньку утихать.
- В Париже сейчас очень неспокойно, - только и сказал он, а я не стал ничего больше расспрашивать.
Я попросил его рассказать мне о своем прошлом, о жизни, о его родных и близких. Ведь мне было неведомо, что такое семья. Здесь он немного оживился и заговорил уже более уверенно. Он описал мне двух своих сестер, которые уже были замужем и даже имели своих детей, рассказал о своих друзьях, которых он оставил в Париже, а также о том, что у него там осталась очаровательная молоденькая подружка, к которой он так хотел бы вернуться.
Я слушал его с умилением. Вот, думал я, это и есть настоящая жизнь. Именно так я и хотел бы жить, но, к сожалению, не могу. Я стану монахом, и это уже никак изменить нельзя. У меня просто нет выбора.
Потом Николя рассказал мне о своих мечтах. И я с удивлением понял, что они у нас почти одинаковые. Как и он, я мечтал стать рыцарем, сражаться на турнирах, отправляться в боевые походы. Это казалось мне таким интересным! И я прочитал столько рыцарских и куртуазных романов, что просто не мог об этом не думать. А теперь я мог свободно рассказать об этом своему новому другу, и я знал, что это будет ему интересно. Я с удивлением понял, что этот парень совсем не такой, каким хочет казаться, и что на самом деле у нас с ним много общего. Если днем я все еще чувствовал себя немного скованным и смущенным в компании Николя, то теперь, когда нам впервые удалось по-настоящему с ним поговорить, от этого чувства не осталось и следа. Наоборот, я испытал настоящий восторг: я впервые встретил человека, который сумел меня понять!
На следующий день мы снова были вместе. За завтраком мы сидели рядом, во время мессы не отходили друг от друга, на занятиях занимали один столик. А во время вольного часа я предложил ему прогуляться за пределами храма, на что он с радостью согласился.
Мы вместе вышли на улицу, а потом я повел его к тому холму, который служил нам четвертой крепостной стеной. Я провел его в лес, а потом мы вместе забрались на самый верх горы. Увидев, какое впечатление произвел вид оттуда на Николя, я не пожалел, что рискнул опоздать на занятия. Он был просто в восторге от того, что открылось его глазам.
- Даниэль, да за это можно полжизни отдать! - говорил он. - Я никогда не видел такой красоты. Какой великолепный, роскошный вид! Знаешь, я чувствую себя так, словно я - король мира. Отсюда видна вся Франция!
- Не вся, конечно, - смеялся я, тоже рассматривая ставшие крошечными дома и постройки, находящиеся на территории монастыря и выходящие за него. Людей вообще почти не было видно, - но я и сам люблю тут бывать из-за такого чудесного вида.
- А теперь мы будем регулярно приходить сюда, - продолжал он, и глаза его сияли, - это будет нашим тайным местом, и о нем никто не должен знать. О нем ведь никто не знает? Или остальные мальчишки тоже сюда приходят?
Я даже усмехнулся, когда это услышал.
- Конечно же, нет, - ответил я, - им и в голову не взбрело бы лазить по горам. Здесь же можно испачкаться и поцарапаться!!
Николя расхохотался.
- Ах, подумать только, я, выходит, веду себя совершенно не как аристократ! Я позволяю своей одежде пачкаться, а коже – царапаться! – и внезапно он посерьезнел. – И при этом я в сто раз благороднее их. Эти жалкие собачонки только хвастать умеют тем, что у них есть. На деле же они – ничтожества.
Я молча смотрел на него, испытывая странное смешение разных чувств – искреннего восхищения, симпатии, смущения и недовольства его излишней самоуверенностью. Хотя что таить, именно это меня в нем и восхищало, сам я ведь был начисто лишен подобных черт.
Потом я показал ему другие красивые места, которые мне удалось обнаружить на склоне горы. Мы вместе бродили по все еще зеленым лужайкам, которые нам удалось отыскать, наслаждаясь теплым по-осеннему медовым солнцем. Вдали от глухих монастырских стен и я, и он чувствовали себя более свободными, здесь на нас ничего не давило, ничего не угнетало.
В монастыре мы по-прежнему все делали вместе. Вместе ходили на мессу, вместе учились, вместе гуляли по коридорам и вместе сидели в библиотеке. Николя рассказывал мне различные истории из своей жизни, и я всегда с жадностью его слушал. Он рассказывал мне о далеком и недоступном для меня Париже, о том, что сейчас происходит в стране, а также о том, какое настроение сейчас в столице. Я узнал, что король лишился своего наследника, младшего брата, и в Париже сейчас весьма неспокойно, потому что нового наследника Париж не принимает, так как считает его еретиком.
Я с интересом слушал Николя, жадно ловил каждое его слово, буквально глотал все, что он говорил. А когда он попросил меня тоже что-нибудь ему рассказать, я понял, что и рассказывать мне нечего. У моего нового друга была до монастыря яркая, насыщенная событиями жизнь, а что у меня? С того момента, когда меня привезли в Сен-Этьен, я ни разу не покинул пределы монастыря. А жизнь моя здесь была такой серой и блеклой, в ней не было ничего такого, что могло бы заинтересовать Николя.
Он понял меня без слов. Понял, что я хотел, но боялся сказать. Тогда он просто улыбнулся и проговорил:
- Даниэль, ты можешь рассказать мне о себе. О своих мечтах, своих переживаниях. Пусть жизнь в монастыре и не слишком интересна, в чем я уже успел убедиться, но мне хотелось бы узнать, что творится у тебя на душе. Ни за что не поверю, что за все это время ты ничем не увлекался, что для тебя все вокруг было таким же серым, как и для таких типов, как де Моро.
Конечно, он не мог сказать ничего более сладкозвучного для меня, чем эти слова. И он был полностью прав. Тогда я стал рассказывать ему о своих мечтах, о своих мыслях, о том, что всегда меня увлекало и трогало за самую душу. Я рассказал ему о тех книгах, которые мне больше всего нравились, рассказал о своих отношениях с остальными мальчиками, о том, что меня всегда считали чужим, более низким, недостойным их светлого общества, ведь я был незаконнорожденным, рассказал о своей любви к урокам, особенно к истории и латыни, а также о тех монахах, которые мне нравились и на которых мне хотелось быть похожим.
Николя внимательно слушал меня, и я видел, что ему это по-настоящему интересно. Как же мне нравилось его внимание ко мне! Оно льстило мне, льстило даже больше, чем мне того хотелось, ведь до этого еще никто не интересовался тем, о чем спрашивал Николя. Наконец я нашел друга, которому я по-настоящему небезразличен!
Первые дни я все еще чувствовал себя немного ущербным рядом с сияющим парижским франтом. Надо же, его не портил даже сероватый мешковатый плащ послушника! Его голубые глаза сияли так ярко, празднично, его улыбка была невероятно заразительной и делала его лицо не просто симпатичным, миловидным, а красивым, очень красивым  он выглядел настоящим аристократом. Он всегда, в любой момент оставался стройным, грациозным, каким-то по-особенному гордым и, несомненно, очень привлекательным. Я даже ему немного завидовал. Хотя не мог при этом им не любоваться. Иногда я просто смотрел на него, не в силах оторвать взгляда, и думал, до чего же он мне нравится. Я буквально боготворил его. Это было так необыкновенно!
И каким же жалким казался я сам себе по сравнению с ним! Он был на год меня старше, но при этом он казался мне уже взрослым мужчиной, в то время, как я сам все еще был мальчишкой. Ну еще бы, ведь Николя столько всего в жизни повидал, не то, что я!
Но потом это чувство неполноценности куда-то исчезло. Возможно, потому, что исчезло и чувство неловкости перед ним. Мы стали просто хорошими друзьями, и я стал доверять ему все, что было у меня на душе, а то чувство благоговения, которое я вначале испытывал, думая о том, что ему уже довелось пережить, сменилось чувством привязанности и искренней симпатии. К тому же я узнал Николя немного ближе и понял нечто очень важное. Тем франтом, которым я его знал и видел с самого начала, он не был. Это была только маска, не больше. На самом деле мой Ники был чувствительным и впечатлительным мальчиком, таким же, как и я. Я понял это, когда мы стали общаться более близко и я понял, чего он боится.
Дело было вот в чем. Иногда я видел его грустным, слишком грустным, и это немало меня удивляло. С чего бы ему грустить, думал я. И однажды задал ему этот вопрос.
В ответ он тяжело вздохнул и печально на меня посмотрел.
- Даниэль, от моего отца нет никаких вестей. Я тебе никогда не рассказывал о том, кто он. В Париже сейчас происходит нечто невообразимое… Я уже говорил, что большинство парижан не поддерживает нового наследника короля Генриха Бурбона потому, что он - еретик. Он уже несколько раз менял веру, а будущий монарх должен быть католиком. Так вот… мой отец тоже не католик. Он принадлежит к гугенотам. И в Париже у него очень много врагов. После того, как он открыто заявил, что поддерживает Генриха Бурбона и короля, от него отвернулись многие его друзья, которые поддерживают Генриха Гиза, католика, которого они хотят видеть на престоле вместо Бурбона. Я получил последнее письмо от отца очень давно, а ведь он обещал мне писать каждую неделю… И это письмо было пропитано тревогой. Он писал, что однажды, когда он ночью возвращался домой, на его карету напали, а его пытались убить. К счастью, за него вступился кучер, и вдвоем им удалось спугнуть нападавших, отчего они убежали. Но теперь его не покидает тревога, он уверен, что это были не простые грабители. И он просил меня, чтобы я не покидал монастырь, что это опасно, и что если с ним что-то случится, чтобы я остался здесь и не возвращался один в Париж. Он больше не пишет мне, а ведь я послал ему уже три письма! Я боюсь, Даниэль. Я боюсь, что его враги до него добрались. Боюсь, что с ним что-то случилось. Я постоянно об этом думаю.
- О Господи, Ники, - я осторожно его обнял, стараясь поддержать. Его рассказ меня поразил, ведь до этого я считал, что у него нет причин печалиться. Да он к тому же отлично скрывал свою печаль, почти всегда на его светлом лице играла легкая полуулыбка, от которой и самому хотелось улыбаться. Я нередко сравнивал его с солнцем за его неутомимую энергию и то положительное влияние, которое он оказывал на меня. Но теперь я понял, что и на солнце бывают затмения.
- Даниэль, я не представляю, что будет со мной, если моего отца убьют, - проговорил он, все еще ко мне прижимаясь, - я не смогу жить в монастыре. Я не создан для этого! Я не могу быть монахом!
- Нет, нет, конечно, нет, - я осторожно погладил его длинные светлые волосы. Мы сидели в его комнате, в нее никогда никто без стука не входил, и я мог не опасаться, что наши объятия кто-нибудь увидит. Иначе нас могли кое в чем заподозрить. - Ты не будешь монахом. Ни в коем случае. Из тебя получится монах не лучше, чем из меня, то есть - никудышний. Поэтому не бойся.
В тот момент я впервые это произнес - то, что я не хочу быть монахом. До этого мою голову не раз посещали подобные мысли, но я всякий раз гнал их прочь, считая их дьявольским наваждением. Да, мое будущее пугало меня, но я всегда старался думать о хорошем и сразу же вызывал в памяти образ брата Августина или брата Филиппа - тех, кто был для меня наивысшим авторитетом. Но даже это редко меня спасало. Я стану добрым и честным, да, но буду ли я при этом счастливым? Пошлет ли Господь мне эту благодать?
Теперь же я впервые произнес это вслух - монах из меня будет никудышний. И тут же понял, осознал, насколько я прав. Я прекрасно понимал Николя потому, что сам испытывал те же чувства, те же страхи!
- А ты не говорил мне, что не хочешь быть монахом, - тихо проговорил Николя, отстранившись и посмотрев на меня. Я заметил, что его глаза увлажнились.
- Я даже не думал об этом, - ответил я, - я понял это только что.
- Ты такой же, как и я, - он печально улыбнулся, - мы оба сумасшедшие. Мы оба идем по той дороге, которую мы не выбирали и которая нас пугает.
- Да, - согласился я после недолгого молчания, - но я рад, что мы идем по этой дороге вместе.
- О, несомненно. Если бы не ты, я не знаю, что бы я тут делал. Скорее всего, стал бы воевать с Гийомом и его друзьями. Или устраивал бы всякие пакости в монастыре. В общем, творил бы всякие глупости. А с тобой я могу быть самим собой. И говорить то, что думаю на самом деле. Как же это приятно - высказываться без ограничений, не опасаясь, что тебя не поймут!
- Да, это так, - согласился я. Только что Николя сказал именно то, что было у меня на уме со дня нашего знакомства.
С того дня наша дружба стала еще более глубокой, более близкой. Она потеряла последние остатки поверхностности. И уравняла нас с Николя. Я больше не чувствовал того, что он выше меня. Мы стали равными, и это еще больше нас сблизило.
Прошло какое-то время, и я стал замечать, что я тоже меняюсь. Раньше я был тихим мирным мальчиком, мечтательным и чувствительным. Я мечтал о спокойном счастье в стенах монастыря, о том, что Господь Бог когда-нибудь все же пошлет мне просветление и я пойму, что быть монахом - это величайшее блаженство. Ведь именно так говорили мне монахи! До появления Николя я думал, что это обязательно случится. Может быть, уже скоро. Может, через несколько лет. Но рано или поздно я пойму, что это мне нужно! Я свято верил, что так и будет. Стал бы я иначе терпеливо штудировать совершенно нечитаемые труды многочисленных богословов? Чем это было, если не психологической подготовкой к неизбежному самого себя? Поэтому я и мысли не допускал о том, что для меня все может быть иначе. Я мечтал, парил в облаках, сочинял всякие приключения, в которых я мог участвовать, но мечты никогда не посягали на реальность. Я просто утешал себя тем, что еще слишком молод, и не могу понять ниспосланной на меня благодати - служить Господу.
Но теперь я признался самому себе, что, как и Николя, на самом деле я не хочу быть монахом. Странно, но едва рухнул столь долго и столь тщательно создаваемый мною миф об ожидающем меня в будущем озарении, как я ощутил не что иное, как легкость и чувство свободы. Все, мне уже не нужно обманывать самого себя! И в то же время я ощутил страх и разочарование. А кем же я тогда буду, если не монахом? Меня же с самого детства готовили именно для этого. Я просто не могу, не умею быть никем другим. И каким образом я могу избавить себя от этой судьбы? Мне ведь даже идти некуда, монастырь стал мне домом.
Теперь я стал постоянно испытывать это чувство обреченности, потому что будущее меня пугало. Моя романтичность, светлая вера в будущее сменилась какой-то особой мрачностью, я все больше превращался в циника и мои шутки становились все более язвительными и черными. Даже внешне я стал меняться. Я заметил, что линия моих губ стала более жесткой. Я даже стал как-то особо зло выглядеть. Хотя, может, мне это только казалось. Но одно было очевидным - я изменился. Изменился мой внутренний мир, и это стало отражаться на моем поведении. Я взрослел; рушились мои детские мечты.
Даже Гийом и остальные мои сверстники стали относиться ко мне иначе. Те, с кем я раньше не враждовал, старались не замечать меня, а мои прежние враги, которые не так давно любили унижать меня, стали меня побаиваться. Впрочем, за этим страхом, если его можно так назвать, стояло нечто иное - они стали ненавидеть меня еще больше. Но это была скрытая ненависть. Они сторонились меня, шептались за моей спиной, но никогда больше не враждовали со мной в открытую. А многие из тех, с кем я никогда не враждовал, но кто просто не воспринимал меня всерьез из-за моего происхождения, стали обращаться ко мне уважительно. Меня все это смешило и забавляло, хоть я и понимал, что началось все это не из-за меня, а из-за Николя. Его семья, как я потом узнал, некоторое время содержала этот монастырь, и имя де Лемпаль имело здесь особый вес. Кроме того, это имя заставляли уважать всех воспитанников и послушников. Именно поэтому отец Николя отправил своего сына именно сюда, а ведь Сен-Этьен находился так далеко от Парижа.
Но, к сожалению, от отца Николя известий так и не пришло. Минул год, а ему так никто и не написал. Я видел, как больно Николя, как он переживает, и мне ужасно хотелось помочь ему, избавить его от этой боли. Когда настало лето, я постоянно водил его на наше любимое место - на вершину горы, и мы вместе любовались прекрасным видом. Но даже это не могло стереть с красивого аристократического лица Николя ту печаль, которая теперь часто заменяла его солнечную улыбку.
- Ники, все будет хорошо, - говорил я ему, прекрасно осознавая пустую банальность произносимой фразы.
- Что-то случилось, - качал он головой, - я чувствую это. Я знаю, что-то случилось. Отец никогда бы не заставил меня так долго ждать. Год, Даниэль, целый год! Это даже не месяц и не два. Обо мне забыли, а я дал обещание отцу не покидать монастырь, если с ним что-то случится. Я не могу не сдержать слово!
- Не можешь, - согласился я, - но поищи в этом свои плюсы. Если ты сейчас уедешь, мы больше никогда не увидимся. Разве ты этого хочешь?
- Нет, - тут на его губах появлялось некое подобие улыбки, пусть даже вымученной, - ты - единственное, что имеет здесь для меня смысл.
- А как же вера? - осторожно спросил я, глядя в его пусть даже полные смятения, но все же такие прекрасные голубые глаза и пытаясь прочесть в них ответ.
- Вера? - он хмыкнул. - Пока что она не дала мне ничего из того, что я хотел и что мне нужно. Я католик, в отличие от моего отца, но я не получил пока ничего от своей веры. Только пустое чувство надежды… и страх перед бременем, которое может свалиться мне на шею. Я уже говорил, что не хочу и не могу стать монахом.
Меня часто немного смущали его высказывания, и на этот раз я попытался защитить то, что учили меня защищать с самого детства.
- Ники, но ведь ты не можешь не признавать справедливость Господню! Все совершается по его умыслу, и нам его не постигнуть. Его пути неисповедимы, и все, что Он делает, обязательно приносит нам благо. Пусть я не хочу стать монахом, но я признаю это!
- Вижу, твои богословы, чьи труды ты постоянно штудируешь в библиотеке, все же здорово на тебя повлияли, - беззлобно хмыкнул он. Но так ничего и не объяснил. Нам пора было спускаться вниз, и я решил отложить этот разговор до более удобного момента.
А уже зимой, когда мне исполнилось девятнадцать, случилось это. Именно то, что стало началом нашей трагедии. До сих я пор я вспоминаю этот день с легкой дрожью. Впрочем, пока я не расскажу тебе о том, что было ее причиной, я не буду уточнять, какого рода была эта дрожь.
Однажды вечером, когда нам уже позволили погулять по собственному усмотрению (чем больше мы взрослели, тем больше свободного времени нам давали), я зашел в комнатку к Николя. Его не было на вечерней мессе, и я хотел узнать, что же случилось.
Его комната находилась этажом выше нашей. Она не была такой холодной, как общая спальня, и мне всегда нравилось в ней находиться. Маленькая, уютная, с бревенчатыми, а не каменными полами, с высоким стрельчатым окном, в ней даже имелся письменный стол с маленьким обитым бархатом стульчиком. И кровать была совсем не такой, как у нас. Это был не тот жалкий топчан, на котором ютились мы, нет, это была настоящая кровать, высокая, широкая, с дорогими подушками и покрывалами. А на стене даже висел гобелен, изображая какое-то боевое действие времен династии Плантагенетов.
Я осторожно постучал в комнату, а когда мне никто не ответил, вошел сам.
Николя сидел на кровати, закрыв лицо рукавом. В его руке была початая бутылка вина. Я подошел к нему, но он никак не отреагировал на мое появление. Даже глаз не поднял.
Я увидел, что на постели валяется еще одна бутылка, но уже пустая, и понял, что он пьян. Но почему?
- Что случилось, Ники? - спросил я, подойдя еще ближе.
Он снова не отреагировал на мои слова. Тогда я подошел к прикроватному столику и укрепил на нем свою свечку. Рядом стояла его свеча, и она оплыла настолько, что уже почти не давала света. Я взял лежащие рядом щипчики и снял нагар. В комнате сразу стало светлей. Я присел на кровать рядом с Николя и посмотрел на него.
- Что случилось? - повторил я свой вопрос.
Только тогда он поднял голову. Я очень удивился, когда увидел, что все его лицо залито слезами. И сколько в его глазах было муки и боли!
- Вот, - он протянул мне маленький клочок бумаги, смятый в комок. Я сразу понял, что это письмо, потому что бумага была дорогой и плотной. Я осторожно взял его в руки и развернул.
Я не ошибся, это было письмо. Тогда я быстро пробежал по нему глазами. И ужаснулся. Потому что оно сообщало о поистине катастрофических для Николя событиях.
Писала некая тетя Эжени. Она сообщала племяннику о том, что его отец погиб - был убит противниками короля за неподчинение. Она также писала, что их имение было продано и перешло во владение врагов. Она же сообщала, что находиться в Париже с его фамилией очень опасно и просила Николя не возвращаться домой, а оставаться в монастыре, пока у него есть такая возможность. Все близкие родственники Николя уже покинули Париж и отбыли в неизвестном направлении, и тетя Эжени тоже уезжает в ближайшем времени, но она посчитала своим долгом проинформировать сына своего брата о том, что он теперь предоставлен самому себе.
Прочитав письмо, я положил его на прикроватный столик и снова повернулся к своему другу. Я даже не знал, что мне сказать. Я бы не смог его утешить.
- Теперь ты понимаешь? - проговорил он, и в голосе его было столько муки, что у меня кольнуло сердце. - Я был прав. Моего отца убили! - он сделал еще один глоток из бутылки, и алые капли потекли по его подбородку. - Теперь я один, совсем один, у меня никого не осталось! У меня даже дома нет. Я здесь навеки, Даниэль, как и ты! Теперь я ничем не лучше тебя.
 Ники, - я осторожно забрал из его рук почти пустую бутылку, удивляясь, где ему удалось раздобыть вино, и мягко его обнял. Он прильнул ко мне, словно дитя, и я впервые почувствовал, мой друг намного слабее и уязвимей, чем я думал раньше, - как бы я хотел помочь тебе! Прости, что когда-то не понимал тебя.
- Даниэль, - я почувствовал, что он снова заплакал, а моя ряса послушника намокла от его слез, - мой отец мертв! Его убили! Я сгнию здесь, вдали от дома, у меня уже никого не осталось! Я один, абсолютно один, а моего отца убили!
- Тише, тише, пожалуйста, - я немного отстранил его от себя, чтобы посмотреть в его лицо. Оно было мокрым от слез, и я принялся вытирать его щеки, - ты не один. Да, ты лишился отца и дома, но ты не один. Я с тобой. Я всегда буду с тобой, не забывай. Ведь мы вместе застряли в этом монастыре.
- Не оставляй меня, - тихо попросил он, и я заметил в его глазах мольбу. Я никогда его таким не видел, таким слабым, таким ранимым и уязвимым. Я вдруг почувствовал какую-то трогательную слабость перед ним, а в горле уже стоял предательский комок, - не оставляй никогда. Ты правильно сказал, у меня не осталось никого, кроме тебя, и если я лишусь еще и тебя, я покончу с собой. Клянусь!
- Ну что ты, что за глупости, - проговорил я, - я не оставлю тебя, никогда и ни за что. Я люблю тебя.
- Любишь, - повторил он, и я заметил в его глазах нечто… нечто, чего в них еще никогда не было, - любишь. Тогда ты не будешь против, если я…
Он не договорил. Вместо этого он просто прижался к моим губам, и в следующую секунду мне в рот проник его язык. Он целовал меня… На секунду я испытал глубокое потрясение, поняв, что мы делаем, но я не решился отстраниться. Ведь я его утешал. По крайней мере, мне так казалось. А он уже лег на меня сверху, и, не прерывая поцелуя, стал стаскивать с меня рясу. И я почувствовал, что он возбужден, и тотчас понял, чем все это закончится. Я попытался было освободиться, но, правда, без особого энтузиазма. И, конечно, без результата. Но я по-прежнему испытывал шок, ведь до этих пор я оставался невинным, я даже ни разу ни с кем не целовался. Когда Николя на секунду отстранился, чтобы раздеться самому, я схватил его за руку.
- Нет, - все еще задыхаясь, проговорил я, - ты в своем уме? Ты понимаешь, что ты делаешь?
- Да, понимаю. Понимаю слишком хорошо. Но, Даниэль, что нам терять? Мы же и так оба грешники! Давай хотя бы сделаем так, чтобы жизнь в монастыре была для нас более приятной? Давай действительно станем грешниками! - ответил он. Моя ряса уже валялась на полу, и теперь его прикосновения были далеко не невинными. Снова поцелуй, на который невозможно было не ответить… И ошеломляющая, обжигающая близость его обнаженного тела… Ну что ж, я получил небольшое оправдание - он взял всю вину на себя. Может, поэтому я так легко ему отдался и больше не возражал против смертного греха? Он предлагал стать грешниками? Ах, как же легко я согласился с ним и принял его предложение! Это могло сказать только об одном - я изначально был не таким чистым, как о себе мнил. Ну что ж, в будущем мне это еще не раз окупилось. Но об этом потом.
А утром, когда я проснулся в его постели, в его объятиях, я испытал такое смятение, что вряд ли мне удастся передать это на словах. Я, напичканный религиозными догмами, проживший всю сознательную жизнь в монастыре, я занимался любовью с мужчиной! Ведь это был смертный грех, за который рай будет навеки для меня закрыт! Я даже не знал, что мне думать и делать. Потому что при всем этом я не мог отрицать того, что испытал этой ночью ни с чем не сравнимое удовольствие. А ведь я думал, что сохраню невинность навсегда, как и полагается истинному монаху! Но тут мне в голову полезли мысли о том, что я вовсе не хочу быть монахом, и я не раз себе в этом признавался. Но это смутило меня еще больше, и я уже не знал, что мне думать.
А вот Николя держался намного спокойнее. Хотя у него было больше поводов для того, чтобы печалиться и паниковать. И если вечером я утешал его, то теперь мы поменялись ролями.
- Даниэль, я ведь говорил тебе, что ты слишком много читаешь религиозной литературы, - говорил он, - и вот, теперь ты считаешь себя едва ли не антихристом. Рыцарские романы куда полезнее. И куда интересней. Ты читал «Песнь о Роланде»?
- Но разве ты сам не считаешь, что то, что мы с тобой сделали - это смертельный грех? - возмутился я его хладнокровию.
- Я считаю смертельным грехом кое-что другое, - проговорил он вполголоса, снова став серьезным. А в его глазах появилась на время оставившая их печаль, - смертельным грехом со стороны Господа было лишить меня отца, не дав возможности даже попрощаться с ним, и дома, в котором я вырос и провел всю свою жизнь, отправив меня вместо этого служить монахом во всеми забытый монастырь в провинции.
На секунду я забыл о собственных заботах, вспомнив, почему, собственно, мы оказались в одной постели. И сразу же почувствовал себя виноватым.
- О… Ники, прости меня, - мой голос стал как минимум вполовину тише, и я примирительно взял его за руку, - у тебя такое горе, а я… я думаю только о себе.
Лицо Николя смягчилось, и он крепко меня обнял. Мы всегда были друзьями, самыми лучшими друзьями, и это ничто не могло изменить, подумал тогда я. Я не смогу без него, потому что он был для меня самым дорогим человеком. А то, что произошло ночью… мы просто стали немного ближе. И я теперь точно знал (убедился, как говорится, на собственном опыте), что я к нему испытывал.
- Тебе надо идти в свою комнату, - сказал он, внимательно глядя мне в глаза, - еще рано, будить нас будут только через час, солнце еще полностью не взошло. Но, думаю, твои опасения будут верными, если брат Августин не найдет тебя в твоей постели. Поэтому уходи.
- Да. Ты прав, - заволновался я, и уже собрался уходить, но Николя так и не отпустил меня. Сначала он поцеловал меня, очень мягко, осторожно, после чего наконец разжал руки.
- Не забывай, ты пообещал мне, что никогда меня не оставишь, - проговорил он с легкой полуулыбкой. Не могу передать, какое облегчение я испытал, когда увидел, что она снова к нему вернулась.
- Не забуду, - ответил я, не замечая даже, что тоже улыбаюсь. Как всегда, когда улыбается он,  я никогда этого не забуду. Увидимся за завтраком.
Мы так и не прекратили наших интимных отношений. После того, как мы сделали это однажды, нам, естественно, захотелось еще и еще. Конечно, мы тщательно скрывали нашу близость, и предавались безумию обычно подальше от монастыря, чаще всего в лесу на нашем любимом холме, подальше от чужих глаз.
Не скажу, что я полностью потерял страх перед тем грехом, который мы совершали. Но я не мог ему противиться. И не хотел. Я уже говорил, что я стал меняться и мой характер становился все мрачнее с каждым днем. В хорошем смысле слова. Я стал относиться к самому себе с легкой иронией. Я не хотел быть монахом - и вот, теперь я стал грешником. Как лаконично и логично, как неизбежно и даже смешно.
Хотя, если честно, наши отношения с Николя не казались мне грехом. Я просто не понимал, что в этом может быть плохого. Я любил его. Разве любовь - это плохо? Все грехи, описанные в Святом Писании, казались мне вполне логичными, как и наказания, которые они заслуживают. Но только не это. Я просто не понимал его. Ведь мы никому не делали зла. Мы просто были очень близкими друзьями.
Хотя уже тогда я предвидел, что конец у нашей истории не может быть хорошим. Правда, я старался об этом не думать.
А дальше события полились, словно из рога изобилия, и мне уже было некогда думать о чем-то другом, кроме них. Очень скоро у меня нашлись другие поводы для переживаний. В постоянный и неизменный монастырь Сен-Этьен грянули перемены…

Глава 7
Перемены

Это случилось через полтора года после описываемых событий. Мне уже к тому моменту исполнилось двадцать. Я больше не ощущал себя мальчиком. Как и Николя, я стал мужчиной.
И вот одно июльское утро началось для нас, жителей монастыря, печальной, трагичной новостью. Умер наш отец-настоятель Симон де Ланк. Помню, меня это очень удивило, ведь он почти не болел.
Но у монахов всегда был готовый ответ.
- Старость, - вздыхал брат Августин, - пришло время, и Господь призвал его к себе. Это неизбежно. Такой конец ждет каждого из нас, и мы должны быть готовы к этому в любой момент.
Как же это в духе монахов - делать в своей речи вот такие мрачные вставки! И не только во время смерти одного из нас, но и в будничной жизни. Если я что-то и вынес для себя из монастыря, то, несомненно, именно эту привычку. Она и сейчас мне свойственна. Уверен, ты это заметил.
Но когда отца Симона похоронили, сам по себе возник вопрос, кто же займет его место. Претенденты были, и немало, но так получилось, что место Симона де Ланка занял святой отец по имени Доминик д’Авер. Это был сорокапятилетний и еще довольно крепкий на вид мужчина, высокий, строгой внешности, с маленькими карими глазами и острой бородкой. У него был чуть хрипловатый, сухой и скрипучий голос, неспешная походка и какая-то особая, горделивая манера двигаться. Он с самого начала показался мне излишне жестким, полной противоположностью покойного отца Симона. Если наш прежний отец-настоятель был мягкий и добрый человек, то отец Доминик оказался намного строже и требовательней. И мне он нравился намного меньше. С того дня, как он занял место покойного, жизнь в монастыре изменилась. Конечно, изменения эти нельзя было назвать глобальными, но изменился сам дух монастыря. Та атмосфера сонного затишья, которая царила здесь раньше, сменилась тревогой и напряженным ожиданием неясного наказания.
Теперь нам стали выдавать вдвое меньше свечей. Это было ужасно, потому что выгорать они стали быстрее (самым чудесным образом они стали еще вдвое тоньше). И нам приходилось палить свечи по очереди - сегодня один послушник, завтра - другой. Но это было очень неудобно, мы не могли ни нормально одеться, ни умыться, потому что чан с водой стоял за специальной перегородкой, за которую очень плохо проникал свет.
Изменилась ситуация на кухне. На завтрак вместо молока нам стали подавать стакан воды, а на обед мы ели в основном овощи и кашу, а вот рыба и мясо таинственным образом куда-то исчезли. Теперь даже сыр, кислое молоко и яблоки на ужин стали для нас деликатесом. Чаще всего их заменяли одним сваренным всмятку куриным яйцом. Я почти никогда их не ел, меня от них тошнило. Еще с детства.
Сократились наши переменки. У нас, самых старших послушников, в общей сложности было пять вольных часов в день. Теперь их сократили до трех. В забранное у нас время мы были обязаны помогать по хозяйству или выводить на прогулку самых младших воспитанников - то есть выполнять ту работу, которую всегда делали остальные монахи.
К счастью, Николя так и не выселили из его отдельной комнатки. Мне кажется, о нем все просто забыли. Или сделали это из уважения к его горю. Многие монахи все еще помнили то добро, которое сделал для них его покойный отец. И это было очень удобно. Днем нам редко удавалось обменяться хотя бы парочкой поцелуев, но ночью, когда все спали, я нередко приходил в его спальню, где поцелуями мы далеко не ограничивались.
Но вот однажды случилось то, что должно было вот-вот случиться: нам обоим предложили принять постриг и стать монахами. Большинство наших сверстников уже покинули монастырь, остались только те, чьи родители по тем или иным причинам медлили. Но и они должны были вот-вот отбыть. К несчастью, среди оставшихся были и Гийом, и его друг Себастьян. Но о них я расскажу немного позже.
Однажды во время нашего свободного часа мы сидели с Николя в его комнате и разговаривали. И в этот момент к нам постучал и вошел брат Августин. Он вежливо поздоровался, хоть мы уже не раз в этот день виделись, и попросил позволения поговорить с нами обоими. Мы, конечно, пригласили его войти.
Он присел на скамейку, помолчал несколько секунд, после чего обвел нас взглядом и заговорил:
- Даниэль, Николя, вы, несомненно, и сами понимаете, что я хочу вам сказать. Вы уже достаточно взрослые, чтобы принимать серьезные решения, а сейчас именно это вам и предстоит сделать.
- Да, я понимаю, - ответил я, чувствуя себя обреченным, - вы говорите о постриге в монахи.
- Даниэль, тебе скоро исполнится двадцать один. Я знал тебя с самого твоего детства. Ты всегда был хорошим мальчиком. Я знаю, твоя вера в Бога непоколебима, я верю, что ты хочешь ему служить. Мы готовили тебя к этому с того самого дня, когда ты пришел в Сен-Этьен. Не думаю, что эта новость станет для тебя такой ошеломительной. У тебя было время привыкнуть к мысли о том будущем, которое тебя ожидает.
- Вы правы, - мой голос дрогнул, но я не мог ответить ничего другого. Брат Августин всегда верил в меня, как я могу его подвести?
- А ты, Николя, - тут он повернулся к моему заметно побледневшему другу, - у тебя сейчас сходная ситуация. Мы хорошо помним твоего отца, мы уважаем его память, но сейчас в столице тебе не место. У твоего отца были сильные враги. И они знают о том, что ты уцелел. Они тебя ищут. Для тебя будет лучше, если ты останешься здесь, поверь мне. Кроме того, вами интересовался отец Доминик. Тебе уже двадцать один, Николя, и он спрашивал, почему ты до сих пор не принял постриг. Я ответил, что это произойдет в ближайшее время. Я ведь не ошибся?
Я тоже посмотрел на Ники. Он побледнел еще сильнее, и в его ясных голубых глазах стояло отчаяние и смятение. Он попал в силки и понимал, что ему из них уже не выбраться.
- Не думаю, что для тебя это будет так уж плохо, - постарался утешить его брат Августин, - я вижу, что вы с Даниэлем очень хорошие и близкие друзья, а став монахами в одном монастыре, вы уже никогда не разлучитесь и навсегда останетесь друзьями.
Я снова посмотрел на Николя. Он уже почти полностью взял себя в руки.
- Да, вы правы, - ответил он, -у меня нет выбора. Я не могу вернуться домой и я не хочу разлучаться с Даниэлем. Я приму ту же судьбу, что и он.
- Вот и отлично, - на лице брата Августина появилась улыбка. Очевидно, он предполагал, что уговорить гордого Николя будет куда труднее, - но я даю вам еще полгода на то, чтобы подготовиться к этой ответственности морально, а потом вы примете постриг. Вы ведь в послушниках еще меньше, чем два года. По крайней мере, ты, Николя. Хорошо?
Мы обрадовались неожиданной отсрочке и тут же согласились. Тогда брат Августин попрощался с нами.
Но едва за ним закрылась дверь, как мне захотелось расплакаться.
- Ники, я не хочу этого! - в отчаянии выкрикнул я, даже не заботясь, что меня могут услышать. - Ну какой из меня монах, если я не хочу служить Богу! Это же нечестно - давить на нас, потому что у нас нет дома!
- На нас никто не давит, - Николя вздохнул и упал на свою кровать, закрыв лицо руками,  нас ясно поставили перед выбором: или мы станем монахами, или уходим на все четыре стороны. Нас здесь никто не держит.
- Но куда мы можем пойти? Что мы умеем делать? У нас даже дома нет. Я не стану бродягой.
- Значит, мы станем монахами, - ответил он.
Я бросил на него злобный взгляд.
- Ты этого хочешь?
- Даниэль, я боялся этого с того самого момента, как попал сюда. Но у нас нет выбора. Я тоже не хочу быть бродягой. Что мы станем делать? Я тоже ничего не умею. Я аристократ, моя фамилия давняя и мой род славится уже не один век. Я не могу так опозориться. Поэтому мы станем монахами. Или ты можешь предложить мне что-то другое?
- Не могу, - я глубоко вздохнул и почувствовал вдруг такое отчаяние, такую усталость, что мне опять захотелось заплакать. Как я не бежал от своей судьбы, она все равно меня догнала. Я ничего не мог изменить. Я вынужден был подчиниться.
- Даниэль, - тихо проговорил Николя, - может быть, все не так и плохо? Мы ведь будем вместе. Брат Августин сказал правильно. Мы никогда не разлучимся.
- Но мы примем обет целомудрия, - сказал я, - мы больше никогда не будем так близки, как сейчас. Ты согласен на это?
- Я согласен стать монахом, потому что не вижу другого выхода, - ответил он, - но почему мы должны соблюдать те законы, которые нам не нравятся? Нас заставили, ты правильно сказал, поэтому мы не совсем монахи. И мы будем близки настолько, насколько могут быть близки двое мужчин, даже когда станем монахами. Лично я считаю тебя слишком соблазнительным, чтобы забыть о том, что между нами было. Особенно если ты всегда будешь рядом.
- Но, Ники, мы станем монахами! - то, что он сказал, просто поразило меня. Наверное, я был еще не слишком испорченным, раз меня еще возмущала перспектива подобного греха. - Как ты можешь так говорить? Любой монах дает обет целомудрия, это торжественная клятва перед Богом! Как ее можно нарушить, это большой грех!
Николя в ответ только болезненно поморщился.
- Знаешь, Даниэль, вот ты как раз и будешь идеальным монахом, это просто удивительно, почему ты так возражаешь против пострига. Посмотри на себя, ты весь пропитан своими католическими идеями! Ты уже мыслишь, как святой. Тебя воспитали монахи, и это заметно. А меня воспитало светское общество. И для меня постриг в монахи не будет преградой ни в чем. Почему я должен разлучаться с тобой, если ты мне так нужен? Ты - все, что у меня осталось, а церковь хочет отобрать у меня и тебя.
Я улыбнулся и присел на кровать рядом с ним.
- Успокойся, - сказал я, - пока что мы не монахи. У нас еще есть полгода. Мало ли, может, что-то изменится. Но все же мне хотелось, чтобы ты осознал, какую ответственность мы собираемся принять. Быть монахом - это значит оставаться чистым и безгрешным, нести слово Божье. Как мы сможем справиться с этим, если будем грешить?
- Но я не собираюсь становиться тебе просто другом, - он обнял меня за плечи, и я расслабился, ощутив его приятную близость, - я не хочу тебя терять. Именно этого я и боюсь.
- Ты меня не потеряешь, - пообещал я, - потому, что ты тоже все, что у меня осталось.
- Хочешь, я скажу тебе правду? - тихо проговорил Николя после минутного молчания. - Я боюсь. Я боюсь так, как никогда раньше. Я стараюсь быть спокойным и даже веселым, потому что у меня такой характер, но внутри я весь дрожу от страха. Мое будущее меня пугает. Мне кажется, что-то должно произойти… что-то ужасное. Я не хочу здесь оставаться, но у меня нет выбора.
- Мы вошли в храм Господен не для того, чтобы очиститься от греха и вознестись к раю, а для того, чтобы упасть на самое дно преисподни, - проговорил я еще тише. Я еще не знал, что эти слова окажутся таким точным выражением того, что со мной случится в недалеком будущем.
А дальше произошло нечто, бесповоротно изменившее мою судьбу.
Впервые это случилось спустя две недели после того, как брат Августин посетил нашу комнату и предложил нам сделать выбор.
Было самое начало ноября, стояли последние теплые деньки. В монастыре нас по-прежнему заваливали работой, теперь у нас было от силы два часа свободного времени. Когда ближе к вечеру нам позволили отдохнуть час сверхурочно, я очень обрадовался и решил обязательно сходить в лес на монастырской горе (именно так мы ее называли). Скоро пойдут дожди, станет мокро и сыро, и я уже не смогу посещать столь полюбившееся мне место. И я, не раздумывая, пошел в лес. У меня не было никаких планов, я хотел просто немного побродить в одиночестве, подальше от суеты и крикливых рабочих, нанятых отцом Домиником для того, чтобы следить за нами, послушниками, и понукать нас к работе. Я с тоской вспоминал о днях, когда монастырем заправлял отец Симон. В это время мы вместе с Ники обычно сидели в библиотеке и читали что-нибудь романтичное, какие-нибудь предания или сказания… Но теперь все изменилось. Я не был в библиотеке с августа, а Николя сейчас спал в своей комнате. Поэтому я его оставил и отправился побродить по теряющему последние осенние краски лесу.
Солнце уже садилось, был закат, и небо на западе окрасилось в ярко-розовый, в то время, как края перистых облаков светились оранжево-красным.
Я не собирался забираться на самый верх горы, вместо этого я немного побродил внизу, а потом опустился на поваленное дерево немного отдохнуть. Прямо передо мной был монастырский двор, красиво озаренный закатным светом, я видел его весь, как на ладони. Вот оно, место, которое стало для меня домом, где я провел часть детства, юношество, в котором повзрослел и стал мужчиной, место, с которым у меня связаны столько воспоминаний, как сладостно-приятных, так и мучительно-горестных. Здесь я нашел друга и впервые по-настоящему влюбился, здесь я понял, как трудно быть одному и как драгоценны те люди, которым мы небезразличны. Здесь был мой дом, который в последнее время я стал презирать, потому что он грозил мне слишком тяжким наказанием, но который я боялся покинуть, потому что другой жизни я не знал и, может быть, даже боялся…
Было так тихо, даже ветер не дул, а воздух казался мне медовым и словно застывшим, на месте. Только желтые и оранжевые листья на деревьях слегка шумели и время от времени срывались на землю. Но даже падали они так тихо, совсем неслышно, сонно и будто бы неохотно…
И вдруг откуда-то из-за спины до меня донесся мягкий мелодичный напев. Этот звук бы таким тихим, что сначала мне показалось, что мне послышалось. Но несколько секунд спустя звук повторился. Тогда я поднялся и обернулся. Никого не увидел, но все равно решил пройтись и посмотреть, кто же это пел.
Звук то смолкал, то снова повторялся, а я, заинтригованный, шел на него, как корабль на пение сирены. Вот я уже отчетливо различил сильный, хоть и приглушенный женский голос, низкий, но очень красивый. Кто же эта певунья? Может, она - всего лишь часть моих грез, и голос мне тоже чудится?
Еще мгновение, всего два шага - и я вышел на поляну. Я увидел, как блеснул голубой шелк в ближайших деревьях, словно кто-то поспешно покинул поляну.
- Эй! - крикнул я, направляясь вслед за ускользающей незнакомкой.
В ответ на мой выкрик пение прекратилось, но теперь я уже отчетливо видел голубое платье между деревьями. Оно казалось ярким пятном на фоне серо-желтого леса. Я поспешил за ускользающим платьем.
- Постойте, не бойтесь меня! - снова крикнул я, но безрезультатно. Незнакомка продолжала скользить вглубь леса, а я спешил вслед за ней. Странно, но ее шаги были абсолютно бесшумными, она не издавала ни звука.
Я шел все быстрее, но по-прежнему не мог ее догнать. Расстояние между нами ни на шаг не уменьшалось. Тогда я перешел на бег и окончательно потерял ее из виду. Не зная, куда идти дальше, я резко остановился. Сколько я не вглядывался в темнеющий лес, голубого шелка я так и не увидел. Я оглянулся и посмотрел назад. Я ушел неожиданно далеко от монастыря, я просто обошел гору слева, и теперь был в той части леса, куда еще никогда раньше не забредал, потому что заросли здесь были слишком густыми и это место не казалось мне интересным. Теперь я потерял из виду даже самые крайние монастырские постройки.
На секунду мне даже стало страшно - я ушел слишком далеко от монастыря, раньше я никогда себе такого не позволял. Но из моих мыслей не шла незнакомка в голубом платье. Ее пение… действительно, словно манящий голос сирены.
Я повернулся было обратно, чтобы в последний раз удостовериться, что я ее потерял, и со спокойной совестью отправиться домой, но тут же до меня снова донеслось тихое пение, и поющая была совсем рядом. Мое сердце гулко забилось, и я решительно шагнул в ту сторону, откуда доносилось пение. Вот уже впереди замаячил голубой шелк… еще шаг… и я вышел на другую поляну, маленькую, всю устланную нападавшими листьями. И обомлел.
Прямо передо мной стояла незнакомка в голубом шелковом платье. Она все еще напевала, хоть и стояла, повернувшись ко мне спиной. Высокая, очень стройная, а на ее голове был голубой капюшон.
Я замер. Я не мог оторвать взгляда от стройной гибкой талии, от плотно прилегающих шелковых рукавов, напоминающих вторую кожу, от тяжелых голубых складок, струящихся от талии до самых ног и утопающих в пожухлой листве. Я все еще не видел ее лица, но каждая черта ее тела, ее платья уже казалась мне совершенной.
Но тут она повернулась ко мне. Я обомлел еще больше.
Капюшон она так и не сняла. Он закрывал верхнюю часть лица - глаза и лоб. Но я мог видеть ее волевой, хоть и не выпяченный подбородок, бледные щеки и резкие, словно высеченные из камня, губы. И волосы. Они были темными, почти черными, и свисали слева из-под капюшона. Идеально прямые, даже какие-то глянцевые.
Ее голубое платье без корсета имело черную шнуровку и довольно глубокий вырез, украшенный синими и черными узорами, обнажающий верхнюю часть полной, невероятно соблазнительной груди. Несмотря на капюшон, платье было очень открытым, и поэтому в глаза сразу бросался красивый медальон из белого металла, очевидно, белого золота, с крупным синим камнем и мелкими камешками вокруг него. «Сапфир», - мелькнуло в моей голове где-то на уровне подсознания.
Мне очень захотелось, чтобы она сняла капюшон. Я прямо-таки жаждал увидеть это лицо полностью.
Но она подошла ко мне и слегка склонила голову набок. К собственному огорчению я понял, что она немного выше меня.
- Юный месье Лотте, - сказала незнакомка тихо, но в ее голосе, низком и звучном, имеющем, как мне показалось, некую скрытую силу, звучало восхищение, - да, вблизи ты намного лучше и красивее, чем я думала.
Тут она все же откинула капюшон. Я нервно сглотнул, едва мне открылось полностью ее лицо.
Бывают ли женщины такими? Возможно ли это? Мне показалось, что я вижу перед собой богиню, не человека.
Да, она была старше меня. Может, чуть больше тридцати. Но какой же она была красивой!
Высокие скулы, тонкий нос, точеные губы и невероятно гладкая кожа. А ее глаза! Открытые и в то же время невыразимо острые, подчиняющие, волевые. Я полностью растаял под их пристальным взглядом. Может ли женский взгляд быть таким пронизывающим, таким неотразимым?
- Ты будешь моим наследником, - на секунду ее каменные губы изогнулись в полуусмешке, - да, я больше в тебе не сомневаюсь. Ты - истинный маленький дьявол.
С этими словами она подошла ко мне еще ближе и сняла с шею свой медальон.
- Прими от меня подарок, мой мальчик, - сказала она, а я, подчиняясь непонятной силе ее голоса, опустил голову.
Она одела мне на шею медальон, после чего склонилась ко мне и ее губы слегка коснулись моих губ. Я буквально замер, не в силах пошевелиться. Даже задрожал. Мне показалось, или ее губы были холодными? Я почувствовал слабый запах эдельвейса и гиацинта - эти духи излучали холод, леденящий холод. Намного холоднее снега и льда. Аромат надушенного склепа.
Я хотел было схватить ее за руку, но мои пальцы только скользнули по гладкому синему шелку. Она отступила на шаг. Я заметил, что в верхнюю часть ее волос вплетены мелкие сапфиры.
- Я тебя еще навещу, Даниэль, - сказала она. И снова на ее невероятно гладком, словно на портрете, лице, скользнула не то улыбка, не то усмешка. Мороз прошел по моей коже, когда я ее увидел, - я оставляю тебя не надолго. Запомни это. Но не пытайся искать меня или спрашивать обо мне. Это бесполезно. А теперь прощай.
С этими словами она повернулась и, снова накинув на волосы капюшон, скрылась за ближайшими деревьями.
Ровно секунду длилось мое замешательство, но потом я побежал было за ней следом, но… едва не свалился в пропасть. Потому что гора в этом месте заканчивалась обрывом.
Я оглянулся по сторонам. Да, она пошла именно сюда. Тогда где же она? Вокруг было тихо, а листья по-прежнему бесшумно опускались на землю. Темнело.
Словно пьяный, я шагнул подальше от пропасти. Может, мне все это почудилось? Привиделось больному воображению? Или это были козни дьявола?
Моя рука сама по себе потянулась к груди и нащупала холодный медальон на цепочке. Я взял его в руку и принялся рассматривать. Да, это действительно были белое золото и сапфир. Сам же медальон был покрыт непонятными узорами и загадочными витиеватыми символами. Такие обычно рисуют еретики. Я поспешно спрятал его под рясу, чтобы он не попался никому на глаза. После этого наконец решился вернуться. Работы, наверное, опять начались, а я и так задержался больше, чем следовало.
Но когда я шел к монастырю, мои зубы стучали, и отнюдь не от холода.
Я никому не рассказал об этой встрече, даже Николя. Меня отругали за то, что я опоздал и не пришел к началу работ, но я сказал, что случайно задремал, сидя на бревне за монастырем и любуясь закатом. Мне поверили и простили. А я ни на секунду не мог забыть об этой необыкновенной встрече. И я никогда с тех пор не снимал медальон, я даже спал в нем.
И с того дня со мной стали происходить довольно странные вещи. Время от времени мне казалось, что за мной кто-то следит. Я резко оборачивался, но не замечал никого подозрительного. Вечером, ближе к ночи, мне часто стало казаться, что за мной кто-то ходит, и я чувствовал присутствие кого-то постороннего даже когда оставался один в комнате.
И несколько раз я видел ее. Или мне только так казалось? После этого случая в лесу я стал постоянно думать о чудной незнакомке, она никак не шла у меня из головы. Я не мог понять ни того, кто она, ни того, что она хотела мне сказать и зачем я ей нужен, ни тем более того, для чего она вручила мне свой медальон. Ведь он наверняка стоил больших денег!
Я постоянно вспоминал ее холодный, какой-то каменный, нечеловеческий взгляд. Почему она так на меня смотрела? И вообще, были ли ее глаза глазами человека? Я помнил тонкий, едва уловимый аромат эдельвейса, такой же холодный, словно наполненный водой и серебром. И легкий прохладно-цветочный, но не пряный гиацинт. Помнится, чтобы воссоздать этот запах, я однажды стащил из кабинета нашего бывшего преподавателя брата Александра баночку с эдельвейсовым маслом и кусочек гиацинтовой помады. Но то была лишь слабая тень столь поразившего меня аромата. И все равно перед моими глазами сразу возник ее образ - идеально прямые волосы и жесткая усмешка, полная обещаний и неясных, но заманчивых загадок. Усмешка истинного демона!
Однажды вечером я шел в кладовую, которая была расположена в отдельном здании, и когда уже подходил к двери, бросил случайный взгляд на окно. И обомлел. В нем я увидел мою странную незнакомку, которая пристально на меня смотрела, сложив руки на груди и прислонившись плечом к косяку. Увидев, что я ее заметил, она вздохнула и отошла в сторону. Я бросился в кладовку, но она оказалась пустой, в ней никого не было.
Другим вечером, когда уже пора было ложиться спать, я шел к нашей комнате, когда, проходя мимо одного из многочисленных поворотов, уводящих в дальние коридоры, я вдруг краем глаза уловил голубоватое сияние, похожее на блеск шелка. По инерции я прошел еще несколько шагов, но тут же остановился. Позади меня раздался негромкий смех. О, этот голос я не забуду никогда! Как и это голубое платье. Я вернулся обратно, заглянул в темный коридор, но там оказалось пусто. Никого не было, и шагов я тоже не слышал. Плутовка скрылась, и я опять даже не представлял себе, как это могло произойти! Но меня в тот момент поразило то, что она появилась в монастыре, а ведь женщинам быть здесь строго воспрещалось! Или она не была женщиной?
Вот тогда меня впервые посетили мысли, что за мной охотится дьявол. Это его козни, ничего другого не может быть! Я читал о подобных случаях в своих церковных книгах, многие богословы приводили примеры того, как архивраг рода человеческого намеренно сводит с ума монахов, посылая им обратившихся прекрасными девушками бесов, а те склоняют служителей Господних к греху. В столь напугавшем меня «Молоте ведьм» этой теме посвящалось несколько глав. Но там ничего не было сказано о том, чтобы дьяволы дарили людям драгоценные медальоны! Такого ведь не может быть, бесы нематериальны. Они только на время принимают образ инкубов или суккубов, но при этом они остаются демонами, существами без плоти и крови.
Я не решился никому об этом рассказать. Я боялся. Даже Николя ничего не знал. Хотя он заметил, что я стал какой-то странный, раздражительный, не такой, каким был раньше. Но он думал, что это - результат моих переживаний, ведь я совсем не хотел становиться монахом, а до пострига оставалось уже меньше, чем полгода.
Иногда мне казалось, что эта история сведет меня с ума. И даже не потому, что мне явилась эта загадочная красивая женщина, а потому, что продолжения у этой истории не было так долго. Я не мог понять, что ей от меня надо, почему она меня преследует. Если это был дьявол, то почему он меня не соблазняет? А если нет, то кто она и почему следит за мной?
Вопросов было больше, чем ответов. И, возможно, я бы и впрямь сошел с ума, если бы параллельно с этими событиями не происходили другие, потрясшие меня ничуть не меньше.
Как я уже говорил, с приходом отца Доминика к власти в нашем монастыре изменилось многое. И далеко не в лучшую сторону. Я уже говорил о тех лишениях, которые мы теперь вынуждены были терпеть. Но они, к сожалению, не были единственными. Это было только начало.
Если честно, отец-настоятель пугал меня. Он не был таким, каким полагает быть монаху столь высокого звания, в подчинении которого находится весь монастырь. В нем не было одной важной черты - милосердия. Однажды двенадцатилетний мальчик стащил на кухне два яблока. Его поймали и привели к отцу Доминику. Тот сделал ему строгий, даже суровый выговор и велел высечь его. Это было очень жестоко - мальчик просто проголодался, ведь ужин нам теперь давали далеко не всегда. Но отец Доминик был непреклонен. Мальчик получил пять ударов плеткой - и этого хватило, чтобы кожа на его спине лопнула и пошла кровь. Бедный воспитанник теперь не мог нормально спать, ему даже ходить было больно, а ведь ему не позволили даже обработать раны. Говорили, что он плакал, когда его секли, но отец Доминик при этом улыбался…

@темы: ориджиналы, Черный пепел, мое творчество

---

О Пандоре, в который раз

Дочитала последние главы Пандоры. Два благополучно пережитых и сданных экзамена и половина проспанного после двух ночей зубрежки дня таки позволили это сделать Х)))Теперь я не сомневаюсь только в одном – более сумасшедшей истории я еще не встречала! Мне все больше и больше кажется, что по этой самой сумасшедшести Пандора переплюнула и оставила далеко позади даже оригинал – «Алису в стране чудес»! Если оригинал изначально воспринимается как сказка, то Пандора же – вполне серьезная (ну в целом!) история со взрослыми персонажами, не детьми и не психами… а безумие воспринимается только как декорации. Возможно, потому неожиданным становится то, что каждый перс по ходу действия показывает себя… эмм… с довольно неожиданной стороны. Если раньше я считала психом только Брейка, то теперь понимаю, что он едва ли не самый нормальный из всех.
Мда, манга – жесткая, просто жесточайшая трава. Так все закрутить и такое с персонажами сотворить… интересно, что же будет в конце – как мангака выкрутится. Ждем-с)
З.Ы. а, увидела такого роскошного Гила и не смогла не раскрасить. Он же сам под Фотошопную кисть напрашивался) вовремя я заново этим персом заболеваю, да) причем заболеваю все так же, как раньше - примеряя его на себя

З.Ы. - 2 меня просто прет от этой рожицы. Никогда не угадаете, кто это Х))))

@темы: картинки, манга, Pandora hearts

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

8 марта

Так, ну, во-первых, о самом главном – всех дам с 8 марта!!!

Меня тут, кстати, нужно было пару раз поздравить с 8 марта, прежде чем я вспомнила, что это таки мой праздник, а то после того, как на репетиции Марлек мне раз 10 повторила, чтобы я не забывала, что у моего перса есть я*ца и двигалась соответственно, я себя уже средним полом чувствую Х)))))))) все, после 8 марта все усилия пошли насмарку Х))
Во-вторых, о том, что у меня тут творится. Вчера собиралась пойти отметить с подругами… и так и не получилось, по нескольким причинам(( настроение от этого такое, слегка разочарованное, что ли, словно подразнили конфеткой и не дали. А вечером к нам заявилась наша соседка-квартирантка, не совсем трезвая, у нее была истерика – поругалась с мужем. Хоссспади, если до этого я ее просто недолюбливала, то теперь она мне просто отвратительна – ну бесят меня такие люди, которые ведут себя как сельские бабы. Мало того, что за квартиру хреново платит, так еще и напрашивается на чай постоянно (и вот бы с собой приносила печеньки, а то наши все пожирает, за вечер полкило умалоть может) и орет на весь дом. А мама боится ее выгнать. И при этом только потому, что ее бабка – сильная черная ведьма, и мама боится, что она ей что-то сделает.
Так, что-то я занегативила, нехорошо. Зато вчера же позвонили Маша с Артемом, они вернулись в Донецк, пригласили в гости. Сегодня вот ездила, так там еще ее брат был, я наконец отобрала у него свои диски Х))) мило так посидели, поели тортик и распили бутылку красного вина. Хоть как-то компенсировалось то, что с другой компанией не получилось)
Ах да, чуть не забыла. Меня тут несказанно «обрадовали». 13 и 14 у меня экзамены. Экономическая теория и Теория и методология журн. творчества. Стоит ли говорить, что я еще нифига не знаю? Т_Т а я же еще хвосты не сдала. А у меня еще бакалавраская. Ох… такое ощущение, что бегу со всех ног и не успеваю(

@темы: кусочки из жизни

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фик по Пандоре

Название: Чтобы не было сомнений
Автор: Aurellie
Бета: Selena aka Sely
Фэндом: Pandora hearts
Жанр: романтика
Пэйринг: Глен/Джек, Алиса, Лотти и служанка на фоне)
Рейтинг: PG
Дисклеймер: герои не мои, ни на что не претендую
Размещение: спросить автора
Саммари: просто небольшая история о том, кто и почему ближе для Глена или для Джека
Предупреждение: слегка сумбурно. Ну просто написалось)

Яркий и теплый полуденный свет едва проникал сквозь эти плотные винно-красные занавески на окне, отчего коричневая отделка стен казалась черной, а золото переплетов многочисленных книг на полках – потускневшим. Даже в полдень в кабинете Баскервиллей стоял спокойный, холодный полумрак, а запах пыли, книг и кожи заглушал даже аромат роз, цветущих в саду. Кабинет, в котором работал Глен, почти никогда не менялся.
Вот и сейчас, в этот майский день… разбросанные по столу бумаги, казавшиеся с виду такими скучными и ненужными. Открытая ровно посередине тяжелая книга с пожелтевшими страницами. Поскрипывающее по бумаге перо. Полусонная напряженная тишина. И угнетающая скука.
На мгновение Джек замер у двери, словно еще не решив, стоит заходить в кабинет или нет. Он посмотрел на сидящего за столом Глена. Сосредоточенное выражение лица, поджатые губы, откинутые со лба темные волосы… наверное, это очень сложная и ответственная работа – быть главой своего дома. Тут Джек мог только развести руками – он никогда не поймет, что это значит, потому что очень далек от этого.
И все же Глен Баскервилль обычно был таким серьезным и казался настолько бесчувственным, что иногда это задевало его. Особенно в такие теплые и солнечные деньки. Ведь Джек пришел к нему в гости! Но он, видимо, даже не обратил на него внимание.
Беззвучно вздохнув, парень отступил и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Ну что ж! Если Глен занят, нужно заняться чем-то другим. Куда более интересным, чем сидение в пропыленном кабинете теплым майским днем.

* * *

Дорогу до башни, в которую была заточена Алиса, он знал почти так же хорошо, как и дорогу к кабинету Глена. Он часто навещал ее, ведь он подал ей надежду, и она ждет его, ждет постоянно. Кроме того, почему бы и нет? У Глена не всегда находилось на него время, и тогда Джек бродил по огромному особняку Баскервиллей, отыскивая в нем хоть что-то интересное. Иногда, как в тот день, когда он нашел Алису, у него это получалось.
Проходя мимо очередной клумбы, Джек сорвал крупную красную розу. Девочке наверняка будет приятна его забота и внимание.
Он оказался прав. Едва он, словно волшебный сказочный принц, запрыгнул через окно к ней в комнату, как Алиса бросилась ему на шею.
- Джек! – сколько счастья, поистине детского восторга было в этом милом голоске! – Я так рада, что ты пришел, тебя очень давно не было, и я беспокоилась!
- Надеюсь, ты простишь мне такую оплошность, - Джек галантно поклонился и протянул девочке цветок.
- Спасибо, - Алиса с благодарностью приняла розу и прижала ее к груди, - она очень красивая. И как раз подходит к моему платью!
- Действительно, - улыбнулся Джек, разглядывая девочку. Сегодня на ней было чудесное красное платье с белыми ленточками и рюшами. Она была просто очаровательна.
- Идем пить чай! – предложила Алиса. – У меня как раз есть торт с земляникой, тебе он должен понравиться.
Джек согласно кивнул, позволяя взять себя за руку и отвести к маленькому чайному столику с крошечным тортиком, уже порезанным на четыре ровных кусочка.
С Алисой проводить время было приятно и весело. Она была очень милой, совсем по-детски непосредственной и уже очень женственной и красивой. Потому ничего удивительного в том, что Джек постоянно приходил к ней, когда Глен был занят, не было. Кроме того, ее судьба действительно тронула молодого Безариуса. Быть заточенной в этой башне, не иметь возможности покинуть ее по собственной воле… Джек ей очень сочувствовал и пытался хоть как-то скрасить ее судьбу. Ведь это так неприятно – когда тебя игнорируют и лишают внимания.

* * *

Когда он уже возвращался в дом, на веранде Джек увидел Шарлотту. Она сидела на садовой скамеечке, закинув ногу на ногу, и читала какую-то книгу. Расслабленная, непринужденная поза… но даже в ней скрывалось что-то опасное, отчего казалось, что девушка готова в любой момент напасть или отразить любое нападение. И кто знает, какое оружие могло скрываться в складках этого милого персикового платья. Или, возможно, это сказалось первое впечатление от их знакомства?
- Что? – девушка подняла голову и посмотрела на гостя.
Джек пожал плечами и склонил голову.
- Ты о чем, прекрасная леди?
Шарлотта сощурила глаза.
- Ты уже минут пять стоишь и смотришь на меня.
- В самом деле? – Джек изобразил на лице удивление, а потом расплылся в самой очаровательной улыбке. – Видимо, это потому, что ты очень милая. Смертных такая красота вгоняет в ступор.
Девушка хмыкнула и снова вернулась к книге.
- И почему же ты не у мастера Глена? – все-таки спросила она, искоса на него посмотрев.
Джек вздохнул и подсел к ней, заглядывая в книгу.
- Не хочу мешать, когда он занят. К тому же... мне и тут неплохо! Вот скажи мне, что ты сейчас читаешь?
- Это неважно, - девушка тут же захлопнула книгу, но цепкие глаза Джека успели отметить несколько сладких и красивых эффектных фраз, написанных явно с целью растопить жаждущее романтики женское сердце. Он не сдержал улыбки. Впрочем, неудивительно, ведь девушка тоже влюблена, но при этом не имеет никакого шанса на то, что на ее чувство ответят взаимностью. Потому она и читает романтические книги?
Бедная милая Лотти. Ее судьба не менее печальная, чем судьба Алисы. Та хотя бы стала пленницей не по своей воле. Впрочем, у Шарлотты тоже нет выбора.
- А против моей компании ты не будешь? – снова улыбнулся Джек.
Девушка подчеркнуто равнодушно пожала плечами и отодвинулась.
- Нет, разумеется, веранду я ведь не выкупила, она общая.
- Вот именно! – довольным голосом ответил Джек.

* * *

В доме Баскервилль работали просто очаровательные служанки. Такие милые, такие хорошенькие и шутить с ними было так весело и приятно.
- Ты – самый настоящий бездельник, а еще – бабник! – сказал когда-то Джеку один из его старших братьев.
Что ж, он был прав. Но что еще оставалось ему, если у него не было никаких шансов на наследство или возможность стать главой своего дома? Оставалось просто наслаждаться жизнью и делать то, что ему хотелось. И то, чего от него ждали. Возможно, для того, чтобы впоследствии всех удивить.
- Вот! – молодой Безариус вышел из-за шторки перед идущей по коридору служанкой, сунув ей под нос маленький розовый цветок из фамильного сада. – Это тебе!
Девушка вздрогнула от неожиданности и непонимающе уставилась на улыбающегося красивого парня в богатой дворянской одежде.
- Эт-то что? – запинающимся голосом спросила она, все-таки приняв цветок.
- Ну как же, - Джек отвесил ей шуточный поклон, - неужели такой красивой девушке никогда не дарили цветов?
- А… - щеки девушки зарделись, и она смущенно опустила глаза.
- Скажите мне, как вам атмосфера этого дома? – продолжал он. – Вам нравится тут работать? Впрочем, о чем я спрашиваю, разумеется. Но как вы относитесь к тому, что тут слишком темно? На улице такая чудесная погода, а окна всегда плотно закрыты! И аромат роз в доме совсем не чувствуется, а ведь в саду они цветут вовсю!
- Аромат роз? – девушка покраснела еще больше. – Но какое это имеет значение? Мы должны следить за порядком в доме, и за тем, чтобы сюда не проник никто посторонний, и за тем…
- Ах, неужели вы не знаете, как важен аромат роз! – с наигранным возмущением воскликнул Джек, картинно приложив руку ко лбу. – Что еще, как не этот дивный аромат, особенно теплым майским вечерком, может настроить девушек на необходимый романтический лад?
- О чем таком вы говорите, господин? – возмутилась было она, но по раскрасневшемуся личику было понятно, что комплимент ей приятен. – Наш долг – выполнять свои обязанности, а не нюхать розы!
- Нет, ваш долг – заботиться о себе, - ответил он, - и если в доме постоянно так мрачно, хорошо бы просто поставить в гостиную букетик роз, пока они не отцвели… эх, это было бы просто замечательно!
- Но мастер Глен строго запрещает нам срезать цветы из нашего цветника! – покачала головой служанка. – Он бы возмутился, если бы мы нарвали букет и поставили его в гостиной. И он всегда знает, что происходит в его доме. Постоянно, что бы мы ни сделали.
Джек тяжело вздохнул. И усмехнулся про себя. Как же права была эта девушка! Глен всегда узнавал обо всем, где бы он ни был и что бы ни делал.
- Что ж, если так… хорошо! В следующий раз я приду с букетом! У нас тоже есть отличный розарий, и я могу нарвать немного цветов! Примешь от меня розовый букет, а?
Девушка снова покраснела, смущенная таким к себе вниманием, но ответить ничего не успела. Дверь кабинета, возле которого они стояли, распахнулась, и в коридор вышел глава дома. Такой же мрачный и хмурый, каким он был, когда Джек покинул его.
- О, Глен! – тут же улыбнулся ему парень. – Ты закончил с работой? Я как раз шел к тебе!
- Ну конечно, - низкий голос и сам по себе был хмурым, но произнесенный с такой интонацией, он казался угрожающе мрачным.
Его рука легла на запястье Джека, сжав его до боли. Блондин с удивлением посмотрел в глубокие сиреневато-серые глаза, отметив в них недовольство.
- В чем дело, Глен? – нахмурился парень.
Служанка тем временем, испуганная появлением более чем мрачного господина, поспешила откланяться и убежать, но на нее никто не обратил внимание.
- Идем в кабинет, - Глен повел парня к двери. Джек безропотно подчинился, слегка недоуменно моргая глазами.
- В чем дело? – повторил он, когда дверь за ними закрылась.
Глен уже отпустил его руку и, развернувшись, подошел к окну.
- Ни в чем, - ответил он, - где ты был? Куда ты ходил?
- А, это, - на лице Джека расцвела жизнерадостная улыбка, - а навещал твою красавицу в башне! Она даже накормила меня тортом! Сегодня у нее чудесное настроение.
- Ты продолжаешь к ней ходить, - все тем же ровным голосом продолжил Глен.
- Конечно. Я же пообещал, что не оставлю ее. Меня можно было бы спокойно назвать обманщиком, если бы я перестал ее навещать! Она ведь ждет меня. Я ей нужен, ведь больше ей не с кем общаться.
- Какое благородство, - в голосе появились легкие язвительные нотки.
- Ну да. Должен же я как-то смягчать то, что делаешь ты, - на этот раз и голос Джека стал более серьезным и спокойным.
- Ты внушаешь ей бунтарские мысли, - добавил Глен.
- Я? Ни в коем случае. Я только поддерживаю ее, вот и все.
- Как и Шарлотту?
Джек удивленно посмотрел на друга, не понимая, что он имел в виду.
- Лотти? Она тут причем?
- Она уже пару раз о тебе расспрашивала. Не меня, разумеется, на такое она бы не решилась. Прислугу.
Удивление Джека еще больше возросло. Это действительно оказалось неожиданностью. Он просто не понимал, зачем Шарлотте, безответно влюбленной в Глена, расспрашивать о нем, Джеке. Старалась узнать побольше о главном конкуренте?
- Не представляю, зачем ей могло такое понадобиться, - совершенно честно ответил парень.
- Ну а что тогда насчет Эрики?
- Эрики? Это еще кто такая?!
Глен повернулся к нему. Даже не смотря на то, что источник света находился за спиной Баскервилля, Джек смог разглядеть, как горели его глаза.
- Ты даже не узнал имя той, с которой только что флиртовал?!
В лице Джека что-то изменилось. Серьезность и недопонимание уступили место какому-то совершенно неописуемому чувству, словно парень изо всех сил старался сохранить серьезность.
- Глен, - осторожно начал молодой Безариус, нахмурив светлые брови, - ты что… ты… ревнуешь меня? К ним?
Теперь уже Глен, казалось, был поражен. Он дернулся, очевидно, собираясь что-то ответить, но вместо этого только беспомощно замер.
«Ага! – обрадовался про себя Джек. – Я был прав. Пойман с поличным!».
- Я, конечно же, польщен… - начал он, уже не сдерживая улыбку, - нет, мне даже приятно… но все равно, я не думал, что ты так серьезно это воспримешь…
Но здесь он просчитался. И в следующее мгновение был прижат, буквально впечатан в стену тут же нависшим над ним Баскервиллем. Это оказалось неожиданным даже для Джека, который думал, что знает своего друга достаточно хорошо, чтобы предугадать его выходки.
- Так ты считаешь, что у меня есть повод ревновать тебя? – буквально прорычал он, склонившись над лицом Джека. Его рука уже нашла его ладонь и тоже прижала ее к стене над его головой.
- Ты сам это сказал, - блондин отчаянно старался сохранить спокойствие и невозмутимость на лице.
- Неправда, - все тем же тоном ответил он, - я сказал только то, что является очевидным. Ты приходишь ко мне в дом, чтобы охмурить здешних девушек! Ты настолько безответственный и думаешь, что я ничего не вижу?!
- Отчего же, - Джек внезапно расслабился, без труда освободил зажатую ладонь и скользнул руками по плечам Глена, явно не ожидавшего от него таких действий, - ты видишь все, что происходит в твоем доме. И не только в нем.
Прижимать к стене и без того обнимающего тебя человека и при этом выглядеть грозно было очень трудно, но Глен не хотел уступать.
- Тогда какого черта ты за ними бегаешь? – тихим, но от того не менее яростным голосом спросил Баскервилль.
Джек улыбнулся. Этот вопрос ведь значил, что именно он теперь владеет ситуацией?
- Может быть, дело просто в том, что я хочу быть к тебе как можно ближе.
- И для того, чтобы стать мне ближе, ты охмуряешь всех девушек в моем доме? – внимательные темные глаза все еще оставались холодными.
- Иногда это помогает мне привлечь твое внимание, - ответил Джек, - кроме того, мне их жалко.
- Жалко?
- Ты уделяешь слишком мало внимания тем, кто тебя любит! – сказал он наконец.
На мгновение Глен замер, после чего отпустил Джека. Но тот не отстранился, продолжая обнимать его.
- Неужели на отсутствие внимания к себе жалишься мне ты? – спросил Глен.
- Я хочу быть к тебе еще ближе, - упрямо стоял на своем блондин.
- Ты и так ко мне ближе, чем кто-либо еще. Потому что ты один знаешь меня настоящего. Наши судьбы уже тесно переплетены.
- Ты прав, - зеленые глаза парня ярко засверкали, - что бы ни случилось, с тобой всегда останусь один я. До последней минуты.
Глен поморщился и наконец отпустил парня, но тот так и не убрал руки с его плеч.
- Слишком сладко и пафосно, - покачал головой Баскервилль.
- Зато не дает никаких поводов ревновать, - заулыбался Джек.
- Ты опять… - начал было Глен, но Джек его перебил, замотав головой.
- …мне тебя, - закончил он, потянувшись за поцелуем, которого, как он считал, он вполне заслужил.

@темы: мое творчество, мои фанфики, Pandora hearts

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Поисковые запросы

Какое-то время назад открыла свой дневник, мне стало интересно, по каким фразам его найдут. Ну, собственно, вот они, фразы за месяц-февраль) да, перлы действительно попадались)
собственная сказка - ну да, это только я могла так свой блог обозвать Х)))
07 ghost микаге - да-да, был такой) был, да сплыл Х)))
тейто кляйн
тэйто
фрау/тэйто
7 призраков яой картинки тейто и фрау - эээ... интересно, почему у меня столько по «07 ghost» всякого ищут? Я ж всего-то один отзыв написала О_о
рюуко поцеловал широгане - о, ну хоть что-то по адресу)
тест по монохромному фактору - да, делала парочку)
монохромный фактор картинки - ну, что-нить, думаю, найти можно)
шинку суигинто рецензия - прям вот так на обоих рецензия?)
суигинто купить - даже если была б у меня, фиг продала бы)))
курофай - да, няшная парочка, но меня что-то по Тсубасе больше по вампирам-близнецам и их охотникам проперло О_о
ученик мага ориджинал - да, да, пишу опять) и я польщена, что его кто-то искал)))
кто озвучивал оза безариуса - сейю, я думаю Х)))))
яой солдаты - О_о военной тематикой не увлекаюсь!
яойные фанфики по сердцам пандоры - таким время от времени балуюсь)
скачать музыку при во время которой появляется кровавый кролик алиса из аниме сердца пандоры - это ж надо было так написать!!!
сарареги - не думала, что у меня его искать будут) но парочку хвалебных постов найдут)
позитиффффные картинки - мда, как можно что-то искать, каверкая слова? и у меня находить?
имаджика - да, очень люблю эту книгу, надеюсь, те, кто забегал, тоже)
муши - и их мастер тоже)))
кто не замечает зла-глуп кто не замечает добра-несчастен.каков смысл черт, я банально начинаю ржать, когда вижу настолько гениальные запросы Х))))
юмористическая сказка написанная учеником я уже далеко не ученик, а юмористические сказки пишу только в виде фанфиков, так что это не ко мне ,увы)

тіні забутих предків критика да, да, сама люблю Коцюбинського, но не ожидала, что критику на мой любимый его рассказ будут ирскать у меня. Польщена! </
ориджиналы яойные - ну что ж, вы по адресу!

 

@темы: мне скучно, хрень всякая)

---

NHK ni Youkoso

Вот уж не думала, что после всех фэнтези-сказок, которые я в последнее время смотрела, меня потянет на аниме такого рода – о самой что ни на есть реальной реальности. Но, тем не менее, я его посмотрела и могу с уверенностью сказать – да, это самый настоящий шедевр, и по-другому назвать это мне не позволит совесть.
Помню, во время сессии я смотрела Тсубасу и время от времени, когда мне звонил Миша, я жалилась, что из-за очередной просмотренной серии не могу доделать контрольную Х))) и он мне советовал посмотреть этот сериал – после него я, дескать, сразу же сделаю все уроки и буду с удовольствием учиться. О да, как он был прав!
Смотреть «NHK» страшно – события и ситуации, котрые там затронуты, слишком жизненные и актуальные практически для любого молодого человека. А жизнь хикикомори – затворника, который целыми днями не выходит из дома и постепенно обрастает маниакальными идеями, верит в мировой заговор, разговаривает с мебелью кажется настоящим кошмаром. Это самый настоящий хоррор, если воспринимать ситуацию серьезно.
И вместе с тем «NHK» - блестящая комедия. Черт, сколько великолепных, непредсказуемых, поистине комедийных поворотов сюжета! Ничего глобального, практически весь сюжет – это цепочка маленьких событий, которые что-то значат только для внутреннего мира главного героя и как-то его меняют. Но при этом сколько эмоций вызывает этот странный сериал!
Сюжет прост – Сато Татсухиро – 22-летний молодой человек, живет себе в отдельной квартире, не учится, не работает, а ведет затворническую жизнь хикикамори.

Целый день сидит в квартире, которая уже превратилась в настоящую свалку, доходит до того, что он начинает разговаривать с мебелью и бояться выходить на улицу. И вот лучиком света в его жизни появляется девушка по имени Мисаки – она вместе со своей тетей оказывается у двери Сато-куна и заявляет, что он идеально подходит для ее программы и предлагает, даже, скорее, навязывает свою помощь. Не сразу, но парень соглашается, а после отказаться уже не может, так как ценой этого станет штраф в 1 млн. йен.

Кроме того, вскоре выясняется, что соседом Сато оказывается такой же неудачник, сбежавший из своего дома ради жизни в Токио, его бывший знакомый Ямазаки, ставший самым что ни на есть сумасшедшим отаку.

Его комната забита аниме, мангой и доздинси, а также кучей хентайных игр, плакатов и статуэток. Вскоре его интерес разделяет и Сато, когда Ямазаки дает ему на пробу несколько хентайных игр. И они принимают решение – доказать, что могут добиться чего-то в жизни и решают создать хентайную игру. И пошел-поехал сюжет, в котором мы узнаем еще много об ужасах и маленьких радостях жизни неудачника-хикикомори.
Аниме очень странное, и, как я уже сказала, пугающе гениальное. Сколько же, должно быть, пришлось покопаться в психологии тому, кто придумал такой сюжет! Потому что фальши я не заметила ни капли, напротив, аниме до жути правдоподобное. А некоторые моменты ну просто шедевральны, им хочется стоя аплодировать. Показать это так… что просто мурашки по коже бегут… немного я таких аниме видела! Браво создателю!

Герои к тому же очень хорошо удались. Как и Сато с его маниакальными идеями, вечными сомнениями и совершенно детской увлеченностью и невезучестью. Как и Ямазаки, «очкарик», готовый с кулаками отстаивать репутацию своих аниме-идолов. Как и Мисаки, девушка с тяжелым прошлым и при этом удивительно живым характером, особенно в конце. Как и семпай Сато-куна, печальная девушка с грустной улыбкой, мающаяся от тоски и постоянной неудовлетворенности жизнью. Как и все второстепенные персонажи.

Удивительно, но штампов здесь нет вообше.
Романтическая линия только слегка разочаровала. Все же NHK ni Youkoso – это мужское аниме, и потому показана мужская точка зрения на романтику. Мне лично не хватило эмоций для пары Сато+Мисаки. С девочкой понятно, а вот наш хикакомори порой вел себя как настоящая скотина, так что хотелось самой его по голове треснуть)

К минусам я отнесла бы еще то, что повествование очень ровное. Тем, кто любит экшны и боевики, это аниме точно не подойдет. Здесь все события обретают глобальность только в человеческом сознании. К тому же, оно слишком наполнено отчаянием. Чувство одиночества пронизывает каждую серию, как и навязчивое желание от этого одиночества избавиться.
Графика приятная, очень натуральная и реалистичная. Музыка… не тронула. Да это и не тот случай, когда она важна. За один сюжет, раскрытие проблем и героев я поставила бы NHK ni Youkoso наивысший балл. Определенно, одно из лучших аниме, что я видела.

@темы: отзывы, аниме

---

Ученик мага, Глава 12

Автор: Aurellie
Название: Ученик мага
Фэндом: ориджинал
Жанр: фэнтези, романс, слэш
Рейтинг: задумывалось РG-13, может быть, еще подниму или снижу
Состояние: в процесе
От автора: буду благодарна, если мне укажут на ошибки
Двенадцатая глава

Глава 11
Глава 10
Глава 9
Глава 8
Глава 7
Глава 6
Глава 5
Главы 1-4
Глава 12
Сейшеналь спустился по ступенькам в холл. Хоть и было уже довольно поздно, он знал, что Альвир еще не спит, он постоянно ложился спать позже всех. Теперь можно было с ним поговорить. Именно с ним – Лиур был слишком обеспокоен своим оружием и честью своего господина, а Тейно вообще любил своего мастера самой слепой любовью, потому советником он был никаким.
А вот Альвир с его постоянной заинтересованностью в справедливости мог оказаться сейчас крайне полезным.
Маг оказался прав – его помощник не спал. Он сидел в библиотеке и что-то читал, оставив горящей только один светильник и свечу на столе.
- Я хочу с тобой поговорить, - сразу же сообщил ему Сейшеналь, едва войдя в библиотеку, - с тех пор, как я вернулся, нам это никак не удается.
- Согласен, - сразу же ответил Альвир, отложив книгу в сторону, - я тоже хотел многое у тебя узнать. Например, то, что ты наговорил бедному мальчику. Что там за поединок между вами, о котором он постоянно говорит?
Сейшеналь улыбнулся и присел за один из пустых столиков. Здесь, в частной библиотеке мага, было тихо и спокойно – идеальное место для долгих бесед. Особенно сейчас, в ночном полумраке.
- О, вижу, тебя это заинтересовало, - проговорил маг, - ну да. Завтра между нами как раз и состоится поединок! Только я и он, и никакой посторонней помощи!
Альвир нахмурился.
- Ты в своем уме, скажи мне? Ты что, решил всерьез устроить поединок между вами? Но зачем тебе это?
- Мне это незачем, - устало вздохнул Сейшеналь, - но вот мальчишке очень не терпится мне отомстить. Не мог же я отказать ему. Это будет полезным для него же в первую очередь. Я надеюсь, после того, как он честно мне проиграет, он успокоится и примет свою судьбу.
- Ты так думаешь? Но скажи мне, а каким это образом ты надеешься у него выиграть? Разве он не сильнее тебя, а?
Маг медленно кивнул.
- Сильнее, конечно же. Но его темная энергия запечатана. Я сам это сделал. И он этого не знает. Завтра он проиграет мне в поединке и вынужден будет сдержать слово – стать моим слугой.
- Это нечестно, - сразу же ответил Альвир, искоса поглядывая на своего господина, - это вообще непонятно что. Ты настолько аморален, Сейш?
Его мастер рассмеялся.
- Аморален. Ну да, так и есть. Не стану же я всерьез бороться с противником, который заведомо сильнее меня? Да и к тому же, с противником, чью энергию я надеюсь заполучить. Нет, мой друг, он сам виноват, этот милый маленький Кео. Он бросил мне вызов, и я его принял. А тебе ли не знать, как я поступаю с теми, кто идет против меня?
- Ты их уничтожаешь, - довольно прохладно ответил Альвир, - так что же, этого мальчика тоже ждет такая судьба?
Сейшеналь мгновенно посерьезнел. И, кажется, даже задумался. А потом хмыкнул.
- Я спас его от когтей короля Вилегарда, которому никак неймется убить Никеона. Я уже вытащил его из когтей его папаши. Я рискую всем, что у меня есть, удерживая и скрывая его у себя дома. Тебе не кажется, что я имею право поступить с ним так, как считаю нужным именно я?
В полной тишине его голос прозвучал несколько натянуто и даже неестественно. Были в нем какие-то нотки, которые удивили его друга. Всегда спокойный и уверенный в себе, циничный и безжалостный маг казался сейчас как никогда уязвленным.
- Сейш, - проговорил Альвир, вглядываясь в кристально голубые глаза, - скажи мне, пожалуйста, ты жалеешь о том, что ввязался в эту историю с мальчишкой? Ведь пока она не принесла тебе ни капельки выгоды и одни только проблемы.
Он заметил, как удивленно захлопали глаза мага, как он пошатнулся от его вопроса, словно получил пощечину. Похоже, он ни разу не задумывался на эту тему. Тем лучше, он должен ответить правду.
Альвир пристально следил за лицом своего хозяина. Мгновение на нем сохранялось удивление, но еще через секунду к Сейшеналю вернулось спокойствие. А голубые глаза блеснули уже привычной усмешкой.
- Жалею? Я? Ну надо же. Я разочарован. Я думал, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы не задавать подобные вопросы. Разве я когда-нибудь жалел о принятых мной решениях?
- Но это совсем другое, - покачал головой Альвир, - совершенно. Ты ведь в полном проигрыше! Эта ситуация не дала тебе ничего хорошего!
Сейшеналь усмехнулся. Едко, почти самоуничтожительно, и было в его улыбке что-то дьявольское. Именно эту улыбку так не любили в высшем обществе. И именно она была важной частью его имиджа.
- В самом деле? – его голос был почти сладким. – А как же восхитительная игра и удовольствие от возможности соприкоснуться и в будущем завладеть такой огромной силой? И потом, мне сейчас не скучно, а это куда важнее!
Губы Альвира тронула улыбка, а через мгновение он расхохотался, покачав головой.
- Ты и впрямь не меняешься, - только и сказал он.
- Разумеется, - Сейшеналь посмотрел на него с легким удивлением.
- Но ты совершенно не думаешь о мальчишке, - добавил Альвир, немного успокоившись.
- Напротив, - на этот раз хохотнул уже Сейшеналь, - учитывая все произошедшее, я как раз таки слишком много вынужден о нем думать.
- Я не об этом, - покачал головой Альвир, - а о том, что ты – жуткий эгоист. Как ты думаешь, каково ему сейчас? На его плечи упало слишком много. Ему просто необходима поддержка, разве ты так не считаешь?
- И что это тебя так заботит его судьба? – прищурил глаза Сейшеналь. – Ты же даже не знаешь его.
- Не знаю, - согласился Альвир, - но если ты уже сделал для него столько, то он определенно стоит того, чтобы о нем побеспокоиться.
Его мастер повернулся к нему и тяжело вздохнул. Выглядел он при этом устало.
- Разумеется, ему нелегко. Но он хотя бы завтра свою совесть успокоит, разве нет?
- Успокоит совесть? Ты о чем? – удивился Альвир.
- Ну как же, ты ведь такой догадливый, неужели не понял? Если поединок между нами не состоится, Никеон попросту не сможет успокоиться. Он будет винить себя и дальше. И кто знает, чем это закончится. Ему просто необходимо куда-то выплеснуть свои эмоции. Нет, не так. Ему необходимо объяснение и оправдание тому, почему он живет в моем доме. А если он мне проиграет, он это оправдание получит. Ведь я не оставляю ему выбора, верно?
- Ты в своем духе, как всегда, - сказал Альвир со вздохом, - только вот что ты будешь делать дальше? Ты втянут в игру с обеих сторон. Мальчишка тебя ненавидит, а король требует привести его к нему. Слишком много лжи вокруг тебя! Ты уверен, что сможешь со всем справиться?
Маг повернулся спиной к своему помощнику, явно собираясь покинуть комнату.
- Поздно отступать, - сказал он негромко, - кроме того, ты когда-нибудь видел, чтобы я отступал от своей позиции?
- Нет, - недовольно ответил Альвир, - но в том-то и дело! Ты будешь стоять на своем, даже если дело обернется против тебя! Ты слишком упрям!
Сейшеналь повернулся к нему, и на его губах играла улыбка.
- Ну вот, ты это признал. Именно поэтому я справлюсь. Потому что это я.
- Конечно, - скептически фыркнул Альвир, - это действительно ты – море пафоса, самоуверенности и самодовольства. Порой даже пустых и бессмысленных.
- Ты в праве думать так, как тебе заблагорассудится, - пожал плечами маг.
- Нет, но скажи мне одно – тебе действительно наплевать на него? На его чувства и проблемы? Ты делаешь все это только для себя?
Второй раз за вечер Сейшеналь выглядел если не обескураженным, то растерянным точно. Но Сейшеналь не был бы собой, если бы не смог тотчас же справиться с собственными эмоциями.
- Разумеется, я думаю только о себе, - не скрыв раздражение в голосе, ответил он, - Кео мне нравится, даже больше, мне хочется сделать что-нибудь и для него, но в первую очередь я думаю о себе! И ты прекрасно это знаешь!
- Ну разумеется, - улыбнулся Альвир.
- И хватит нести чушь, - проговорил он, а потом кинул ему связку ключей, - держи лучше, посмотришь пока за нашим мальчиком.
- Ты куда-то собрался? – поднял брови парень. – В такое-то время?
- Понимаешь ли, завтра помимо нашего поединка с Никеоном мне предстоит как-то пережить первое собрание команды по поиску Никеона и его папочки, - Сейшеналь хмыкнул, - мне нужно обеспечить нас нужными сведениями, пусть даже и не совсем настоящими, это сейчас не так важно.
- Вот как. Ну что ж, удачи.
Сейшеналь ничего не ответил, и уже через пару секунд Альвир остался в комнате один. И он еще долго стоял на месте, задумчиво глядя в ту сторону, в которой скрылся его господин.
- Другого от него ждать нельзя было – проговорил он, переводя взгляд на ключ, который он держал в руках. – Он не изменится. Даже если появится что-то, что будет для него по-настоящему важным. И именно поэтому я не могу не вмешаться. Я же поклялся служить ему в день принятия своего ученичества.
Да. А еще было кое-что. Жалость и искренняя симпатия к мальчику, с которым и так слишком часто поступали несправедливо. Они оба – и Никеон, и его мастер – заслуживали того, что он задумал сделать. Главное, чтобы у него получилось и не вышло в результате еще хуже…

* * *

Никеон упрямо старался заснуть. Намеренно держал глаза закрытыми, считал овечек, как когда-то учила его мать, но ничего не помогало. Даже мысль о том, что ему необходимо выспаться перед завтрашней битвой, не помогала. В голову лезли самые различные мысли, одна хуже другой. Снова вспомнились жуткие книги, которые он вынужден был читать в башне некроманта. Потом в который раз вернулись мысли о той темной силе, которой он обладал. А после пришло осознание того, что завтра он действительно убьет Сейшеналя Аунир'Тенна. Странно, но он не хотел этого. Ему было страшно. Если он убьет его, если он все же отомстит за смерть родителей, что будет дальше? Он пойдет к королю, конечно же. Но если он придет к нему с такой ужасной силой, будет ли король доверять ему?
Впрочем, абсурдными эти мысли показались ему почти сразу же. Конечно, это единственный его шанс на спасение! Он должен довериться королю, кому, как не ему? Он мудрый и справедливый. Он все поймет и поможет ему!
Никеон тяжело вздохнул и подтянул колени к подбородку, обнимая их руками. Ему не оставалось ничего, кроме как надеяться и верить в свои убеждения.
Он все еще не спал, когда в двери заскрежетал замок. Сейшеналь вернулся? Никеон поспешно принял более удобную позу и закрыл глаза, намереваясь притвориться спящим.
Дверь открылась. Кто-то вошел в комнату. Кто-то... и так ведь понятно, кто.
- Никеон? Ты спишь?
Парень вздрогнул и открыл глаза. Голос принадлежал не Сейшеналю!
- Нет, - он быстро сел на диване, вглядываясь в темноту.
Перед ним стоял Альвир. С некоторой нерешительностью он держался за ручку двери, словно все еще раздумывая над тем, не уйти ли ему.
- Что-то случилось? – спросил Никеон, с подозрением глядя на неожиданного гостя.
Тот, видимо, наконец решился и вошел в комнату.
- Я хотел бы поговорить с тобой, Никеон, - сказал он.
- О чем это? – в голосе парня все еще скользило недоверие и подозрение.
Альвир сотворил заклинание света и в комнате зажглись уже виденные Никеоном огоньки, осветив его заметно побледневшего гостя.
- О Сейшенале и тебе, - наконец ответил он.
Парень удивленно посмотрел на мага, не вполне доверяя своим ушам.
- О чем? – переспросил он. – О ком?
Альвир вздохнул, подошел ближе и присел на диван рядом с тут же отодвинувшимся подальше Никеоном. В ответ на реакцию парня маг улыбнулся.
- Не бойся. Я же пришел просто поговорить. И это важно, поверь мне.
Никеон нахмурился.
- Что-то случилось?
- Нет. Но может случиться. И чтобы этого не произошло, я как раз хочу с тобой поговорить.
Парень нахмурился еще сильнее.
- Понимаю, ты еще сомневаешься, что можешь мне верить, - кивнул Альвир, - но я не желаю тебе зла. Вот скажи мне, у тебя есть надежда победить завтра Сейшеналя?
- Конечно же, есть! – сразу же ответил Никеон. – Иначе почему я иду на этот поединок?
- А вот и неправда, - покачал головой маг, - шансов на победу у тебя нет ни единого.
- Это почему же?! – сразу же возмутился Никеон.
- Вот из-за этого, - он протянул руку и коснулся магического браслета на его руке, - он полностью подавляет твою магию. Ты не сможешь воспроизвести ни единого сложного заклинания, не говоря уже о том, чтобы сокрушить такого мага, как Сейшеналь.
- Но… - парень уставился на браслет, - он же говорил мне… он говорил совсем другое! Что она не позволит обнаружить мою темную энергию!
- Не знаю, что он придумал, чтобы успокоить тебя, но этот тип магических браслетов использует ртутное золото, которое в сочетании с мощным заклинанием полностью подавляет магию. Сейшеналь сам изготовляет такие браслеты.
Никеон неверяще уставился на собственную руку. А потом принялся дергать браслет, пытаясь снять его, но, разумеется, все было бесполезно – браслет сидел, как влитый. Тогда парень попытался сотворить какое-нибудь, хотя бы самое слабое заклинание – у него ничего не получилось. Более того, он совершенно не ощущал собственную магическую силу, как это было раньше, когда он пытался колдовать.
- Он обманул меня! – наконец-то поверил Никеон.
- Да, - подтвердил Альвир, - так и есть.
- И после этого он хотел, чтобы я сражался с ним в честном поединке… да он не стоит того! Как он мог, ведь он же обещал мне…
- Сейш пойдет на все, чтобы добиться своей цели, даже на нечестную игру, - с легкой печальной улыбкой проговорил Альвир, - именно поэтому он так поступил.
- Неужели он считал меня таким идиотом! И неужели он думал, что я не пойму, что лишился возможности использовать магию! Завтра я все равно понял бы это!
- Разумеется. Но в то время ты уже проиграл бы ему в вашем поединке.
Никеон злобно сверкнул на него глазами.
- Этот поединок не считался бы! Потому что я не мог бы пользоваться магией по его вине! Я потребовал бы повторить его, но уже соблюдая все условия честного боя!
Альвир только покачал головой.
- Разумеется, он отказался бы. И ты вынужден был бы принять свое поражение.
- Нет! – все так же решительно ответил Никеон. – Он обещал мне честный бой, и я потребую его завтра!
В ответ маг снова покачал головой.
- И чего ты добьешься? Во-первых, Сейшеналь не согласится на твои условия, а во-вторых… мальчик, зачем это тебе нужно?
Никеон даже кулаки сжал от возмущения.
- То есть как это – зачем?! Я хочу отомстить убийце моих родителей! Я хочу, чтобы справедливость восторжествовала!
- И что же ты будешь делать после того, как уничтожишь Сейшеналя?
- Пойду к королю, - сразу же ответил парень, - расскажу ему о случившемся и попрошу его о милости.
- К королю, который отдал приказ Сейшеналю убить тебя?
Никеон замер. Он совсем забыл об этом, но ведь маг и сам говорил…
- Сейш соврал тебе, мальчик, - тихо проговорил Альвир, - соврал, чтобы не причинять тебе еще больше боли. Он полностью взял всю вину на себя.
- Соврал? – удивился он. – О чем соврал? Он сказал, что король послал его спасти меня, потому что он хочет сам использовать магию, которая течет в моей крови, но использовать в благих целях.
- Король хочет убить тебя, - ответил Альвир, - ты для него слишком опасен. Пока ты жив, существует возможность того, что некромант найдет тебя и сумеет воплотить свои планы в реальность. Потому самым легким решением проблемы является твоя смерть, мальчик. И уж поверь, Его Величество не погнушается им.
Никеон неверяще смотрел на молодого мага, не зная, верить ли своим ушам. Ведь Сейшеналь говорил совершенно другое!
- Разве он не хотел отделить мою магию и использовать ее в благих целях?
- Не думаю, что он станет так рисковать. Он слишком заботится о своем королевстве. Ты же – прямая угроза миру и спокойствию в нем. Говорю же, Сейшеналь соврал тебе. Но подожди, не спорь и не возмущайся, я объясню тебе все. Он соврал тебе ради тебя же самого. Потому что это был единственный способ помочь тебе. Ведь иначе ты бы с ним не пошел, верно?
Парень хотел было возмутиться очевидной несправедливости, но внезапно вспомнил, как все было там, в замке некроманта. Ведь маг был прав! Сейшеналь пытался уговорить его бежать с ним, а сам Никеон настаивал на том, чтобы остаться!
- А еще он соврал королю, - добавил Альвир, - причем в очень серьезном вопросе. И именно из-за этого его и вызывали в замок. Ты можешь представить себе, каково ему было отправиться на прием к королю, только что вернувшись из вашего побега, и при этом суметь убедить того в том, что ничего не случилось и все это время он был дома?
В очередной раз Никеон пораженно уставился на мага.
- Но зачем ему было это делать?!
Альвир пожал плечами.
- По нескольким причинам, я думаю. Первая из них – он хотел сам забрать себе твою темню энергию и использовать по собственному усмотрению. Именно с этой целью он изначально спас тебя, ведь король приказал ему убить тебя. Но это оказалось не так-то просто, и в результате неприятностей ему это дало в разы больше, чем он предполагал. Любой нормальный человек на его месте уже давно выдал бы тебе королю. Суди сам – забрать твою энергию он пока не в состоянии, и еще неизвестно, получится ли это у него. Король уже его в чем-то подозревает. А еще он теперь участвует в группе, которая должна найти тебя и твоего папочку, чтобы немедленно сдать вас королю! И группу эту организовал не кто иной, как Его Величество! Так что Сейшеналю придется изворачиваться, лгать и хитрить, он может лишиться всего – и своего положения, и репутации, и даже своей жизни. А делает это потому, что уже выбрал этот путь и не хочет с него сворачивать. И потому, что не хочет твоей смерти, не хочет отдавать королю тебя, Никеон!
Парень пораженно смотрел на Альвира. То, что он только что услышал, казалось ему самой настоящей сказкой. Слишком много всего… да и потом, с чего бы такой человек, как Сейшеналь, стал бы так себя вести?
- Но… - начал было Никеон, - это же Сейшеналь Аунир'Тенн. С чего ему так поступать? Я не верю, что такое возможно, и что это всего лишь упрямство. Если то, что я только что услышал – это правда, то я просто не могу этого объяснить. Это совершенно бессмысленно!
Альвир покачал головой.
- Тем не менее, это правда. Я и сам не уверен, что могу понять своего мастера, но в одном я не сомневаюсь – он делает это не только потому, что упрям. Ведь он слишком многим рискует. И рискует он, выгораживая тебя, мальчик.
Никеон отчаянно прикусил губу. То, что он слышал, ему определенно не нравилось. Он не хотел этого слышать!
- Король требует у него отыскать тебя и привести к нему, - продолжал тем временем Альвир, - а Сейш вместо этого тебя выгораживает. Он уже не раз помог тебе, разве ты не видишь?
- Но он же вместе с вами уничтожил мою деревню и убил моих родителей! – полным отчаяния голосом выкрикнул парень. На его глазах заблестели слезы. – Я никогда не забуду этого!
- Понимаю. Такое действительно трудно простить. Но вот что я тебе скажу, Никеон. Тебе нужно решить, что для тебя важнее. Месть или желание выжить.
- Желание выжить?! Да зачем мне жить после всего этого, обладая такой ужасной силой и не имея возможности от нее избавиться?
- Но ведь именно этого хочет Сейшеналь – избавить тебя от этой силы. Почему бы вам с ним не объединиться, а?
- Объединиться с Аунир'Тенном? – то, что он услышал, показалось ему совершенно невероятным, настоящим безумием, потому он повторил вопрос.
- Да.
- Объединиться с ним?! После того, как он убил моих родителей?!
- Это сделал не только он, мальчик. Вернее, даже не он. Сейш просто стоял и смотрел, как это делали мы. Ты должен мстить и нам тоже! Ведь мы все вместе выполняли приказ короля. А только Сейшеналь пострадал от этого. Только ему досталась твоя ненависть! И это после того, как он столько раз помогал тебе.
- Но… - Никеон отчаянно искал, что можно было возразить против этих слов. Придумать что-либо было необходимо, ведь Альвир был неправ, он ошибался… Сейшеналь все время вредил ему, он был врагом, а никак не другом…
И внезапно вспомнились кое-какие моменты. Маг, подающий со ступенек в замке некроманта, бережно прижимающий к себе Никеона, стараясь не допустить того, чтобы он поранился и по возможности принять раны на себя. Маг, который обещал, что не допустит, чтобы Никеон снова попал к своему настоящему отцу, и чтобы тот смог воспользоваться его силой. Маг, который постоянно шутил и дразнил его, словно не воспринимал его всерьез, но при этом ни разу не причинивший ему вред. Последнее шокировало Никеона больше всего. Ведь действительно, Сейшеналь никогда, ни разу не сделал Никеону ничего плохого!
В горле внезапно встал комок, и парень потрясенно взялся руками за голову. Мысли путались, а отчаяние давило все ощутимей. Сам собой вставал вопрос – что ему делать теперь?!
И последней каплей стали слова Альвира.
- Сейш не такой плохой, каким хочет казаться, поверь мне. Хотя, возможно, мои слова покажутся тебе горькой иронией после всего случившегося, мне все же хотелось бы, чтобы ты знал это. Сейшеналь – не тот, с кем тебе следует воевать. У тебя ведь есть те, кто больше подходит на роль твоих врагов.
- Мой отец, да? И король. Но что толку? Я не смогу причинить им вред.
Альвир улыбнулся и погладил мальчика по волосам.
- Зачем тебе жить во зле и мести? Не уподобляйся этому некроманту. Ты ведь намного лучше его. В тебе нет его ненависти. Разве я не прав? Ты ведь сам сказал, что не хочешь быть таким, как он.
Никеон ничего не ответил, только плотнее обхватил свои колени и спрятал в них голову.
- Подумай об этом, - проговорил Альвир, прежде чем оставить мальчишку.
Дверь за магом уже закрылась, когда Никеон впервые всхлипнул. Того, что он услышал, оказалось слишком много. Он не хотел этого знать. Он не просил Альвира это рассказывать! Ведь так удобно было знать, кому следует мстить. Так намного проще и легче. Он с самого начала знал, что в его бедах виноват в первую очередь он, маг по имени Сейшеналь Аунир'Тенн, он, как и настоящий отец Никеона, были для него символами зла, с которым он должен был бороться. Сейшеналя он собирался победить сам, а для того, чтобы некромант не добрался до него, он собирался обратиться к Вилегарду за помощью. Ведь тогда, в крепости его отца, Сейшеналь сказал, что король хочет помочь ему. А так удобно было считать его своим будущим союзником. Он даже думал о том, чтобы забыть о его приказе, который был отдан магу, ведь тогда король наверняка действовал сгоряча. Но такой логикой он больше не мог пользоваться. После того, как выслушал рассказ Альвира. Он полностью перевернул его взгляды на будущее и окружающий его мир!
Слезы полились из глаз сами по себе, и Никеон даже не пытался их остановить. Что он собирался сделать теперь, когда знал правду? Как он мог поступить, чтобы не навредить себе и остаться довольным результатом? Какое решение было правильным теперь?
- Мама… папа… - прошептал парень, закрыв лицо руками.
Перед глазами вновь возникла родная деревня, жизнь в которой была спокойной и тихой. Раньше такие мысли придавали ему сил, потому что помогали направить все силы на ярость, а ярость – на желание отомстить, и это желание давало ему силы жить дальше и заставляло хотеть этой жизни. А теперь… теперь он не знал, кому следует мстить.
Он никогда не простит Сейшеналя. Его грех навсегда останется на его совести. Но теперь он видел его с совершенно другой стороны, словно перевернул его другим боком.

* * *

«И что, черт побери, я делаю?!» - ворчал про себя Сейшеналь, пробираясь по трущобам назад, домой. Здесь было грязно и темно, и дорогие сапоги то и дело наступали в лужи, разбрызгивая грязь и зловонную жижу из-под ног...
Но ведь правда. Куда катилась его жизнь? Для того, чтобы выгородить мальчишку, он даже не погнушался связаться с ворами. С одним из главных шишек их фракции Сейшеналь уже имел дело, и у него был долг, который тот обещал отдать магу. И вот теперь Сейшеналь как раз попросил его отдать ему обещанное.
А обещанным оказалась не совсем достоверная информация, которая понадобится магу завтра.
- Мы собираемся лгать королевским ищейкам! – возмущался вор. – В случае обнаружения лжи нам предстоит ответить за нее!
Сейшеналю стоило большого труда уговорить его пойти на это. Пришлось дать кучу лишних обещаний – что в случае обнаружения лжи ответственность на себя берет маг, что если что-то случится, воры не станут оказывать ему больше поддержку, что конкретных имен называть никто не будет…
- Черт возьми! – в очередной раз выругался маг, пнув камешек на дороге.
Хотя и их тоже можно было понять. Воры жили вне королевского закона, но в случае нарушения его, они также могли попасть в тюрьму, и как раз к ним и подобным им людям выдвигались самые тяжкие обвинения и применялись наиболее суровые меры наказания.
А еще его Кео… а еще завтрашнее собрание… а еще подозрения короля, которые требовалось срочно развеять…
Домой он вернулся уже под утро. Солнце еще не взошло, но в воздухе уже было свежо и небо на востоке посветлело. Выспаться ему теперь тоже не удастся, увы.
Сейшеналь вошел в дом, поднялся по лестнице, добрался до своей комнаты. Нет, ему нужно поспать хотя бы пару часов. Время на это, по крайней мере, еще было.
Уже около своей кровати маг остановился и подошел к дивану, на котором лежал Никеон. Вздохнув, маг вернулся к своей кровати, стянул с нее покрывало и набросил его на своего пленника, после чего расправил так, чтобы было удобнее.
После этого, зевнув, стянул с себя одежду и, не утруждая себя принятием ванны, свалился на кровать. Но если бы он был чуть более внимательным и менее уставшим, он обязательно заметил бы, как нервно сжали пальцы Никеона край одеяла.

@темы: ориджиналы, Ученик мага, мое творчество

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Chrono Crusade

Посмотрела наконец «Крестовый поход Хроно». Да, до этого я его не видела) глянула как-то парусерий, не зацепило, отложила на потом. И вот это «потом» и настало. Как раз когда была больше всего занята, захотелось посмотреть. Начала и не смогла оторваться, пока не досмотрела до конца.
Что могу сказать... Интересное, красивое и романтичное, да и очень на Д.Грей-Мен похоже - экзорцисты же, атмосфера и даже одежда - сразу ассоциации вызвало. Романтика, комедия, фэнтези и экшн - отличное смешение жанров, уже практически гарантирующее шедевр. Да к тому же приятная графика, и симпатичные персонажи, и отличный сюжет, и претензия на серьезность… а вот шедевра не получилось, имхо. Попробую разобраться, почему)

= предупреждаю, любителям этого аниме лучше все-таки не читать, да и все это имхо)

Во-первых, сюжет. Нет, сначала он казался мне довольно интересным и многообещающим. Ах, какую же конфетку можно было сделать из такого начала! Да и люблю я эту тему – демоны, монастыри, прошлый век, контракты… смотрела и удивлялась, почему же я так долго откладывала просмотр. Да еще жалела, что времени маловато (последние дни – вообще экстрим какой-то в универе, ибо практика), а так хочется сесть и посмотреть все разом, ведь не оторваться же!
А где-то на 16-17 серии уже начала кривиться. Потому что маразма, на мой вкус, оказалось слишком много. До поездки в Сан-Франциско все отлично. Даже нет, где-то до того, что произошло у Сателлы с Аионом, все вполне прилично. А дальше уже не раз возникала мысль – и что я смотрю, где логика?
И маразм этот проглядывал с первых же серий, просто я надеялась, что дальше там хоть какой-то обоснуй будет. Не знаю, мне просто не хватило мотивации, объяснения того, что происходило на экране. Когда смотришь что-то, обычно понимаешь героев, почему все происходит именно так. Здесь же я такого не почувствовала. Здесь не раз возникала мысль - ах, так? И даже вот так? Хм, ну и ладно, как хотите.
Где-то на 20-х сериях пафоса стало непростительно много – куча красивых и практически бессмысленных фраз о Боге, небесах и Пандемониуме, демонах и святых. И донельзя предсказуемые поступки героев. Особенно Хроно( ведь очевидно же, что он помучается, пострадает и пойдет спасать свою Розетту. Ведь так всегда бывает. Так и вышло(
Религиозная тематика? Люблю такие вещи, для меня это рамантика, да) но здесь это не то совсем. Это не хрестианская религия, от которой остались только названия, это адаптированное под нее фэнтези, а это уже совсем другое(
Во-вторых, герои. Одни штампы же!

Розетта казалась мне оригинальной и интересной, но в какой-то серии она сняла свой головной убор и я обратила внимание на ее прическу. И возникла мысль – о, хвостики как у Аски! А потом дошло – а ведь точно, Аска! И не только прической, но и характером( и все, не могла больше воспринимать ее как нормального оригинального персонажа((( хотя в целом отрицательных эмоций не вызвала. Очередной типчик тсундере, и все.
Хроно не впечатлил.

Даже не знаю, почему. Предсказуем и банален же( демон, ага. Уж извините, я просто по-другому себе демонов представляю, но да, это уже личное – на вкус и цвет же…
Азмария.

ох, настолько штампированного персонажа я еще не встречала! Ни разу, ни в каком аниме. Супермегаположительная, вечнокраснеющая, самоотверженная и ноющая, ноющая, ноющая девочка-апостол со всеми вытекающими последствиями. Живого в ней абсолютно ничего нет( после того, как я ознакомилась с одним из персонажей аниме с подобным складом характера – самоотверженность+доброта+скромность+глубокая личная травма, отравляющая жизнь (говорю о Субару, конечно же) и при этом поняла, какую работу проделали авторы, чтобы сделать настолько штампированный тип персонажа по-настоящему живым и буквально дышащим, отчего просто мурашки по коже бегут, Азмария показалась мне едва ли не смешной.
Доходной и недорогатый Джошуа с голосом и видом Оза Безариуса тоже не вызвал никаких эмоций.

Сателла… даже не знаю, пожалуй, из всей компании понравилась мне больше всех. Тоже штамп на штампе, но хотя бы смотрится более-менее живо, в этого персонажа я еще верю. Во второй половине сериала она вела себя особенно интересно, но спойлерить не буду, вдруг есть еще такие же тормоза, как я, которые «Хроно» не видели, а читать сие полезут)
Ну и, конечно, Аион.

Вот на нем я остановлюсь. Первым,что мне захотелось сделать, когда я его увидела, было желание рассмеяться и потыкать пальцем в экран – глядите, Мураки пришел Х)))) и второе, и третье желание было таким же… это надо же было! Полностью скопировать персонажа (вплоть до белых туфель, ремешков плаща и поблескивания стекол очков, даже манеры говорить!) потому, возможно, я и не смогла всерьез его воспринять. Ямиковского доктора-маньяка я очень люблю, не зря «Потомки тьмы» были моим первым фендомом, по которому я что-то читала и которым я болела. И, имхо, он получился куда лучше этого супермегадемона.
А еще Аион слишком пафосен. Нет, это не минус, пафос я люблю, НО только когда он со смыслом. Пустые громкие фразы меня раздражают. Вот, «Код Гиасс», «Х», что там еще… это пример качественного пафоса, пафоса со смыслом) а громкие речи самого крутого демона – это всего лишь красивые слова, в которые даже вникать не хочется, ибо незачем.
И не понравилось то, что везде всясчески показывается, насколько он крут. Ах, за ним бегают девушки, кричат «Я твоя» чуть ли не на каждом углу, и всех женских персонажей ему надо облапать и поцеловать. Нет, шарму ему это придает, но я не вижу никаких причин девушкам так себя вести. Если только и они тоже не сбрендили после тесного контакта с демоном Х)) а так – всего лишь неяойный вариант Мураки. Хотя при этом понравился он мне только одним – именно этой схожестью. Позабавило)
Ну а в целом что хочу сказать – намешано слишком много. И намешано не очень удачно. Логика страдает, имхо. Некоторые моменты просто идиотские. Так, демоны, которые объединились с людьми и заигрывают с монашками… для меня это дикий маразм, уж извините.
И, кстати, вот еще что. Ведь бывает, что по непонятным причинам в сюжете аниме бывает замешано что-то совершенно неуместное. Какая-то деталь, которая никак не смотритсчя в общей атмосфере и от которой хочется зубами скрипеть. До этого самым ярким примером такого рода для меня были девочки с кролячьими ушками из «Чаек», но теперь и их превзошли. Вернее, превзошла. Вот эта демоница. Пихают же в сюжет всякую хрень, лишь бы было((( а то ,что всю атмосферу можно испортить какой-то деталью, плевать, получается. Так вот, здесь она была настолько неуместной, что даже слов нет. ужас(((
Впрочем, только ругать «Хроно» я не буду. Хочу еще отметить положительные моменты. Первый – это последняя серия. Момент на лавочке. Тронуло! Готова поверить в Розетту всего лишь за ее последнюю истерику, потому что это было очень натурально. И привязка к часам и заходящему солнцу - очень эффектная деталь. Уже за эти минуты готова любить весь сериал.
Второй – аниме все же скорее, понравилось, чем не понравилось. Оно интересное, в том смысле, что смотрится очень легко, и кажется, что его мало. Скучными мне показались только первые серии, а дальше просто не оторваться. Как развлекательная вещь – самое оно.
Третий – атмосфера приятная. Я уже говорила, что люблю пафосную готику с церковными мотивами и демонами, а тут как раз закос под нее, плюс неплохой юмор, плюс некоотрые по-настоящему красивые моменты. Во время просмотра чувствуешь себя комфортно, отрицательные эмоции у меня вызвали только штампы( да и романтические моменты довольно натуральные. не в случае с Аионом, конечно же. Говорю о Хроно и Розетте. Как пара они вполне хороши. К концу уже даже болела за них.
Графика неплохая, хоть я и не такую люблю. Слишком кавайная и упрощенная (говорю о лицах). Но при этом качественная и без косяков.
Ост хорош. И опенинг, и эндинг, и музыка на фоне. Все вполне прилично и на уровне.
Ну и личное. Не скажу, что аниме войдет в списки самых любимых. Всерьез я его не восприняла. Только как крутой качественный экшн, которым можно разочек насладиться.
И еще раз личное, тут меня не все поймут. Все, теперь я знаю, что получится, если скрестить Мураки и Сейширо из «Х». Получится вот это

@темы: отзывы, аниме

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра