Автор: Rellie
Рейтинг: R
Жанры: романтика, драма, психология, мистика, ужасы
Тип: слэш
Размер: макси
Статус: в процессе
Описание: Жизнь его не просто стоит на месте - она начала потихоньку катиться под откос: объект любви никогда не ответит взаимностью, проблемы на работе, постоянные кошмары... пока в настоящий кошмар не превратилась его жизнь. Зверские убийства, совершаемые в его городке, неким странным образом связаны с ним самим, а также с таинственным человеком в сером, который всегда появляется в самый неподходящий момент.
Публикация: спросить автора
8.
8.
Кошмары ему уже не снились. Но зачем они нужны, если в кошмар превратилась сама жизнь? Сэм пробыл здесь уже три дня, каждый раз избавляясь от содержимого своего желудка по вечерам, когда его заставляли пить таблетки. Их стало больше – уже четыре, плюс одна беленькая плоская и желтенькая округлая, в оболочке. Что они с ним должны были сделать, интересно?
Доктор Шон так и остался доктором Шоном и никем иным. С Сэмом обращался мягко и деликатно, постоянно что-то писал в эту папку, что вечно с собой везде носил. Улыбался, когда Сэм слушался. Обещал, что все закончится быстро, если он будет «хорошим мальчиком».
Это и выдернуло его в реальность. Он помнил, что так называл его сероволосый… тот самый сероволосый, которого он знал, а не эта сдержанная его копия! Значит ли это что-нибудь? Делать какие-то выводы он пока остерегался, да и не было возможности их сделать. Сэм имел только кучу неопределенностей, а еще обиду и отчаяние. Ведь если он и правда псих, то таковой и будет отныне его реальность. Но, как ни странно, все больше он отторгал эту мысль и все сильнее старался искать доказательства своего умственного здравия. Впрочем, доктор Шон всячески ему в этом деле мешал. Потому что пытался лечить, всерьез, по-настоящему.
Хоть бы кого-нибудь увидеть! Почему никто из его друзей, даже Майк к нему не приходил? Это запрещено? Разве это правильно? Никогда ему еще не доводилось интересоваться режимом в психбольницах, но парень сильно сомневался, что там такие условия. Или это потому, что пациент – убийца-маньяк? У него ведь даже отобрали телефон – ни позвонить, ни даже сообщение написать.
Этим вечером Сэм снова не желал глотать таблетки, и ему удалось даже обмануть санитара, который к нему приходил. Когда за тем закрылась дверь, он выплюнул таблетки. Выпил целый стакан воды, прополоскал рот. Таблетки же смыл в унитаз.
Вернулся в палату и устало опустился на кровать. Еще один ничего не принесший ему день. Сейчас ему снова предстоит долго пялиться в пустой потолок, прежде, чем забыться беспокойным, тревожным сном. На миг он даже пожалел, что не глотает свою психо-порцию. Может, среди этих разноцветных пилюлек есть хоть одно снотворное?
Ну да, снотворное, после которого он проснется сумасшедшим. Сэм ничего так не боялся, как возможности стать так называемым «овощем» - так, кажется, величали людей, долго сидящих на седативных препаратах. Вот тогда точно можно будет считать его полноценным местным обитателем.
- Вот, значит, как, таблетки ты не пьешь, и потому сохраняешь остатки разума, - раздался уже ставший таким знакомым голос, только с интонацией, от которой по коже пробежали мурашки.
Доктор Шон, он здесь, оказывается! А Сэм и не заметил, как тот вошел. И входил ли вообще. Казалось, он появился в комнате каким-то сверхъестественным образом. Парень вздрогнул, резко, дергано обернулся, широко распахнув глаза.
Тот стоял в самом темном углу комнаты. Белый халат накинут на черную майку, серебристые волосы распущены и лежат на плечах, кончики чуть-чуть подгибаются кверху. И какая-то деталь… что-то не так.
Очков нет. А доктор их снимает только для того, чтобы протереть.
- Значит, все-таки не сдался, да? Что ж, я так и думал.
Сэм замер на месте, от ужаса перехватило дыхание. Он узнал и голос, и интонации, столь непривычные для доктора. А вот для его мучителя… надо же, он их почти уже и забыл.
- Тебе страшно, а? – продолжал сероволосый. - Скажи мне! Так интересно. Впрочем, это очевидно. Ты и сейчас трясешься. Ну прости, я же тебя предупреждал, даже время давал. А ты чего-то расслабился.
Верно, это вернулся тот самый сероволосый тип, который довел его до сумасшествия. Из-за которого он и оказался здесь в заточении! Внешность та же, но вот поведение, выражение лица совершенно другие!
Слов не находится. Сэм просто не знает, что сказать, да и дыхание от ужаса перехватило. Но ступор не продлился долго. Он уступил место злости. Добился, значит, своего, так еще и какого-то дьявола сюда к нему проник, а теперь намерен издеваться?!
- Ублюдок, - прошипел парень, и губы его задрожали, - чтоб ты сдох, скотина! Это все только из-за тебя!
Но тот поцокал языком, покачал головой, даже пальцем ему пригрозил.
- Нет.
- Что нет?!
- Мои действия – это не результат моей воли. Ты сам во всем виноват. Ты страдаешь только из-за себя самого.
- Какого дьявола?! Мне это уж точно не надо! После встречи с тобой все началось!
- Верно. Да, Сэм, давай, попробуй задавать правильные вопросы. Может быть, я тебе отвечу.
Дыхание такое тяжелое, а улыбка на его губах бесила все сильнее. Как же хотелось, чтобы ему было больно, если это вообще возможно. Сэм сжал кулаки, ногти больно впились в кожу.
- Что тебе вообще от меня нужно?! – едва ли не крик. Наверное, стоит быть хладнокровнее, но не получается.
- Неправильный вопрос.
А вот это бесило еще сильнее. Сэм сорвался с места, но через два шага остановился. Приближаться к сероволосому все-таки было страшно.
- Кто ты? Или что ты такое?
Тоже не ответит? Впрочем, этот тип вдруг подозрительно умолк. Лицо заметно посерьезнело, и появилась надежда, что ответ он все-таки получит, так или иначе. Тот или иной. Так и вышло.
- Твой самый худший кошмар. Тот, кто превратит твою жизнь в ад, и уже на верном пути.
- Зачем тебе это?
- А зачем тебе жить?
- Что?!
Он намеренно сбивает его с толку? Что его слова вообще значат?
- Зачем ты живешь, Сэм? Подумай и ответь. До моего ада уже совсем недалеко. Но ведь ты не глотаешь таблетки. Ты сопротивляешься. Почему?
Теперь уже подошел он сам. Медленно, словно задумчиво приблизился, и на губах его снова появилась улыбка. Но в этот раз какая-то другая. В ней нет былой ненависти, нет ледяного холода. Это и правда улыбка.
- Ты же не хочешь в ад, не правда ли?
Он уже так близко, всего в полушаге. Рука его неожиданно поднялась и коснулась щеки парня. Пальцы почти нежно погладили кожу.
- Ну, чего заткнулся? Ты хочешь в ад, придурок?
Сэм оттолкнул руку и отступил на шаг. Улыбка снова стала насмешливой.
- Прекрати играть со мной!
- Не могу. Да и не хочу, если честно. И ты ведь тоже не слишком-то хочешь, а? Ну, подумай и ответь! Тебе вообще твоя жизнь нравилась, пока я ее в ад не превратил?
- Ты… да как ты вообще о таком судить можешь?! Это не твое дело!
- Нет, Сэм. Мое. И я уже действительно перешел все границы. Но так как я изначально был заинтересованной стороной, я себе это дозволяю.
О чем он вообще говорит?!
- Твои слова звучат как бред сумасшедшего. Вот кого нужно упечь за решетку и в психушку! Тебя!
- Никто этого не сделает, - он печально улыбнулся, - ни у кого не хватит сил. Ты разве не понял? Я не такой, как ты. Как все вы. И я даю тебе последний шанс. Если не воспользуешься им, доктор Шон станет гораздо внимательнее наблюдать, не пьешь ли ты таблетки.
- Это ведь ты? Он – это ты, да?
Сероволосый не отвечал. Снова приблизился, внимательно заглянул в глаза, усмехнулся. Склонил голову набок, отчего волосы упали на одно плечо.
- Я – это я. Привыкнуть давно пора.
Он исчез. Просто был тут – и пропал. Прямо у него на глазах.
Сэм широко распахнул глаза. Снова перехватило дыхание, а по коже пробежала неприятная дрожь. То, что сейчас произошло, было просто... верно, невероятным. Сероволосый и раньше исчезал у него прямо из-под носа, но никогда это не происходило прямо на глазах парня. Всегда оставалась возможность, что он мог как-то сбежать. Сейчас же он именно исчез. Тут ведь и бежать некуда!
Он несколько раз проверил свой туалет и входную дверь. Первый – пуст, вторая – закрыта. Ни следа сероволосого.
Теперь стало очевидно одно: либо Сэм и правда сумасшедший, раз уж ему такое видится, либо тут замешана какая-то мистика.
Последняя мысль и раньше приходила ему в голову, и в некотором роде казалась ему спасительной, хоть и здорово пугала. Если тут и правда замешаны некие таинственные и неподвластные человеку силы, то нет ничего удивительного в том, что он не может им сопротивляться. И это объяснило бы многое. Практически все, что он не понимал. Если же все иначе… он и думать теперь не хотел о таком, слишком ему понравился этот вариант.
Если же и правда в этих событиях замешана мистика, то кем мог оказаться его странный сероволосый тип? Демоном каким-то? Который доводит до ручки несчастных жертв, а потом забирает себе их души и с типичным злодейским смехом убирается восвояси, то бишь, в недра Преисподней? Воображение разыгралось чрезвычайно сильно, и он представил себе это в подробностях.
Дверь из палаты тихонько скрипнула. Сэм вздрогнул, напрягся, ожидая, что кто-то войдет. Но ничего не происходило – она скрипнула и смолкла. С учетом всего, о чем он только что успел подумать, уровень адреналина в крови снова резко подпрыгнул, и сердце забилось о ребра.
Страшно? Нет… хуже.
Медленно, на цыпочках он подбрел к двери, которая представлялась ему теперь адским механизмом, за которым его могут ожидать скалящие зубы монстры, осторожно тронул пальцем ручку.
Открыто.
Нет, правда. На улице ночь, а его дверь открыта. Почему? Как такое может быть? Мысли лихорадочно запрыгали в голове, к горлу подкатила едкая тошнота.
Ловушка?
Именно так все и выглядело! С чего бы иначе ночью дверь в палату особо опасного психа и по совместительству маньяка могла оказаться открытой?
И все же соблазн оказался слишком велик.
Он говорил, что дает ему последний шанс… это об этом, что ли, речь шла?
Ладони, державшие ручку двери, вспотели. Стоит ли? Нет, правда, стоит ли ему поддаваться? Сумасшествие какое-то! А вдруг… вдруг?
Ну и что? Даже если случится какое-то «вдруг»? Хуже разве будет? Он и так уже обвинен в убийствах и признан сумасшедшим! Хуже быть просто некуда!
И Сэм решился.
Как же тихо было ночью в коридоре! Единственный звук – мягкое жужжание ламп в потолке. Собственные шаги в мягких матерчатых тапочках кажутся громогласными. И куда идти? Он здесь был несколько раз, когда его водили по кабинетам, показывали тем или иным врачам, но где выход, он помнил с трудом. Главное, добраться до лестницы и спуститься. В больнице два крыла, и то, в котором он находился, заканчивается коридором главврача. Значит, нужно в противоположную сторону.
В коридоре было светло, но лестница оказалась погруженной во тьму. Опускался он по ней осторожно, ожидая на каждом шагу какой-либо подвох. Но его не было.
Не оказалось подвоха и в том, что входная дверь дожидалась открытой. Дверь в психушку – и открыта! Разве такое бывает?! Как могли врачи такое допустить?! Это же бред!
И все же он на улице. Тут нежарко, конечно, особенно в его больничной пижаме, состоявшей из легких серых штанов и такого же цвета рубашки с короткими рукавами, но он все равно обрадовался этой прохладе. После нескольких дней в камере свежий воздух показался таким сладким. Сэм вздохнул полной грудью и вдруг улыбнулся. Шанс, да? Так этот сероволосый заявил? Ну ладно, он сделает то, что может!
Еще раз оглянувшись на мрачный прямоугольник здания больницы, Сэм бегом припустил по дороге, прочь, подальше отсюда. Не веря в свою удачу и ощущая себя самым что ни на есть настоящим героем какого-то фильма ужаса или триллера, Сэм бежал из психушки по ночному городу, радуясь неожиданной свободе. Он все-таки был благодарен ему, этому сероволосому не-доктору-Шону, который ему помог. В том, что внезапно открытые двери и отсутствие санитаров в коридорах – именно его рук дело, он и не сомневался.
Захотелось закричать что-нибудь радостное и сумасшедшее. Но… нет, хватит с него безумия. В самом деле хватит. Сэм резко остановился, тяжело дыша после длинного кросса минут в десять. Он уже достаточно далеко.
Район ему этот был известен, но до дома далеко. Пешком слишком долго, денег на такси нет, да и он в наряде психа, возле психушки, кто его к себе в машину возьмет…
- Эй, милашик! – раздалось вдруг совсем рядом, и одно из проезжавших мимо авто резко затормозило у обочины.
Сэм испугано обернулся, ожидая увидеть кого-то из больницы, сумевшего его выследить и догнать. Но это была всего лишь молодая девушка, довольно мило ему улыбающаяся.
- Псих, что ли? Бедняжка. Сбежал, да? Тебя подвезти?
Он своим ушам просто не верил. Но медлил всего лишь мгновение. Вынудил себя согласно кинуть и даже улыбнуться.
- Буду очень признателен.
Ехали в молчании, девушка даже музыку включила. Ни одного вопроса до того момента, как остановились у самого его дома. И тогда… кажется, новая подсказка.
- А… что? – она удивленно к нему повернулась и уставилась своими большими темными глазами. – Какого черта... что вообще на меня сегодня нашло! – вдруг довольно сварливым тоном бросила она.
- Что, простите? – как можно более вежливо поинтересовался Сэм.
Его резко вытолкали из машины.
- Вообще сдурела, что ли? Психов подвожу… - бурчала она, резко захлопнув дверцу и включая зажигание.
Сэм ничегошеньки не понял, но стоял и наблюдал за ней, пока автомобиль отъезжал с его двора. Что сейчас вообще произошло?
Впрочем, пока ничего не случилось и у него оставалось время, он поспешил в свою квартиру. Только на лестнице вспомнил, что ключей у него нет. Довелось, как в детстве, карабкаться по водосточной трубе – благо, невысоко, и окно открыто. Хотя разве он его не закрывал? Странно как… хотя уже и неважно. Лишь бы все получилось. Он уже знал, что ему нужно. Догадывался, где могла содержаться та самая догадка, что ему нужна. Ведь именно к ней его и отпустили, вероятно.
Только оказавшись в собственной комнате, Сэм осознал, как за пару дней успел соскучиться по своему дому. Все здесь такое родное и живое, и после серости палаты тут так уютно!
Свет включать не стал, разумно решив сохранять осторожность. Заперся в ванной, прихватив с собой фонарик и самое важное – дневник. Он ведь его не дочитал, хотя уже и знал финал – девушка, что его писала, погибла спустя год после того, как выводила эти строки. Ее предали, у нее ничего не вышло.
«05.11.
Сегодня приехал Алан. Я собиралась встретить его холодной насмешкой, упреками и безразличным пренебрежением, но когда увидела, поняла вдруг, что скучала… он такой милый, такой трогательный и очаровательный, когда улыбается. Мне кажется, что мы не виделись год, а знакомы куда больше. Странное чувство…
Только почему он так тепло и печально улыбается? Мне иногда кажется, что ему известно нечто, о чем я не подозреваю. Но что же это такое?»
«07.11.
Ну да, а сегодня он был мил с Люси и Аделиной. Они кажутся им очарованными. Что происходит? Он даже Джеку улыбается.
Всем! Всем он нравится! Ну и кто он после этого?!
Не хочу о нем думать».
«16.11.
Он здесь уже больше недели, но так ничего и не понял. Я сначала думала, что он просто намеренно не хочет ничего замечать, но теперь склоняюсь к мысли о его кретинизме. Почему же иначе? Ему не интересна фабрика его же отца! Он один раз только туда сходил, в остальном же только гуляет по парку и распивает чаи в салонах, расхаживает по гостям и улыбается, словно все просто замечательно! Ему и в голову не пришло взять, да и поинтересоваться истинным положением вещей!
Да, он и со мной добр, любезен, приветлив, даже денег мне немного дал. Но это даже не десятая часть его состояния! А сколько он уже просадил?! Скотина…и ведь продолжает просаживать! Он тут уже два дорогущих костюма себе купил, и каждый день завтракает не дома, а в дорогих ресторанах! Приехал сюда, словно богатый родственничек, у которого полно денег и который может ими налево и направо сорить!
Хуже всего, что он и правда очаровал и Люси, и Джека. Моя подруга беспрестанно о нем болтает, а Джек… я и не думала, что он на такое способен!
Я его ненавижу. Не помню, чтобы когда-то кого-то так ненавидела в своей жизни!»
«21.11.
Я и правда его ненавижу. Люси только о нем и болтает. Ну да, я же его сестричка!
Мне ничего не хочется. Я уже почти не занимаюсь делами, доверив все Джеку. Ну ладно, пусть все разгребает! Мне не хочется ничего никому доказывать. Не хочется продолжать заниматься тем, что у меня не слишком хорошо получается.
Алан вроде бы на месяц приезжал? Скорее бы это время прошло!»
«23.11.
Я не сдержалась и спросила у него напрямую, чего он хочет. Может, до него дойдет суть моего вопроса? Я на это надеялась. Оказалось, что зря. Он не только ничего не понял, но еще и наговорил таких глупостей!
По его словам, он хочет жить. Дышать полной грудью и наслаждаться тем, что имеет. Смотреть на небо и видеть в нем солнце. Смотреть вокруг и лицезреть прекрасные лица. Вот же… бабник! Повеса! Да у меня слов на него не находится! Я не знаю, как еще такое назвать! Он ублюдок! И это с таким невинным милым личиком!
Я не знаю, что мне отвечать Люси. Она так по нему убивается!»
«14.12.
Он все еще здесь, уезжать собирается перед Рождеством. И все даже хуже, чем я думала. Теперь Джек пытается убеждать меня в том, что Алан ни в чем не виноват. Люси в депрессии. А я… я не могу заставить себя заниматься делами. Меня разъедает от ненависти к нему. Ведь он так и не проявил никакого участия.
Я хочу, чтобы он поскорее свалил уже».
«29.12.
Случилось такое, от чего у меня до сих пор трясутся руки. Я не хочу верить, не хочу даже думать о том, что такова реальность. И все же…
Джек меня предал, а фабрика разорена. Как раз под Рождество он обобрал все сейфы до нитки и сбежал вместе с этим ублюдком Аланом.
Это конец. С моими тройными долгами и кредитами. Я не просто разорена. Я в минусе, в огромном минусе!
Я думала, что знаю, что такое конец. Нет, вот он – конец. Именно это.
Я хочу, чтобы он сдох. Так хочу! Я убила бы его, наняла бы киллера, но у меня нет денег. Мне нечем платить».
«06.01.
Не знаю, что я могу писать, а что – нет. Он говорил, что о нем не должен знать никто. И никто, кому это не нужно, о нем и правда не знает.
Когда он пришел, я согласилась сразу, хоть цена и непомерно велика. Я думала, демоны берут за сделки другие цены – души. Но нет, он говорил, что не демон, и что с душа ему не нужна. Что ж, я разорена, от меня ничего не осталось. Я с радостью согласилась на сделку, чтобы только он страдал и мучился. И он будет! Мне обещали, что его муки окажутся самыми для него кошмарными. Самым худшим, что он только мог себе представить.
Его имя – Пепел. Так он себя называет. И этого достаточно».
Тетрадка выпала из рук Сэма вместе с фонариком. Пепел. Пепел.
Она права. Этого и правда более чем достаточно.
9.
9.
Голоса приглушенные, едва различимые. Но знакомые. Это сон, такой же, как раньше, только менее отчетливый. Наполненный голосами и образами вместо четких картинок, как раньше.
- Я ничего не буду помнить, да?
- Ну разумеется.
- Но сейчас я все помню и все знаю! Так много, что и для тебя могу считаться опасным, хе-хе!
- Уже ненадолго.
Молчание. Хочется улыбнуться, но не получается. Больно. Такая она, смерть? Ну и гадость! Ничего поэтического и прекрасного. Угасание, загнивание, запустение.
- Да. Но я еще могу кое-что сделать!
- Что же?
- Разве это не очевидно?
А это уже не сон. Но и не явь уж точно.
Кто-то еще… есть кто-то еще. Он – это не все. Есть еще кое-кто!
Понимание вдруг блеснуло и обожгло веки изнутри. Тогда, на улице, когда сероволосый ответил на вопрос, он просто назвал свое имя – и этого хватило для безумия. Сейчас же он вспомнил сам. Деталь такую важную, что она пробудила в нем острые, опасные эмоции.
Он зол. Как же он зол! Но в то же время и благодарен. Без кого-то третьего не было бы ничего. Только вот этот третий явно перестарался.
Туман перед глазами, ничего не видно. Он ничего не помнит и плавает где-то в реке молочно-белого. Но чувство приятное. Словно он сделал то, что давно хотел, и теперь мог свободно выдохнуть.
Долго, очень долго он пытался вынырнуть из белого тумана, из его ядовитых спокойных клубов.
- Не позволю. Ни за что не позволю тебе отсюда выйти.
Голос тоже знакомый, но он уже здесь, по эту сторону, а не ту. Сюда ему и нужно вернуться, а не выходит никак. Голос же продолжает.
- Даже если тебя вылечат, я добьюсь того, чтобы на этой койке ты сгнил к чертям собачьим. Или здесь, или в самой вонючей камере. Но я не позволю тебе жить.
Почему его так ненавидят? Этот кто-то, наверное, очень злой человек, раз такое говорит. Злой, жестокий, и его не любит.
- …немедленно безотлагательное лечение более сильными препаратами. Опасность больного доказана и за его действиями следует внимательно следить…
Это о нем, что ли?
Сонный туман потихоньку отступает, но ему уже спешат обновить дозу одуряющей заразы. Все то, что он не хотел пить, только куда более сильное и действенное, и внутривенно.
Он лежит на кровати, потом сидит. Его даже по палате водили. А сознание продолжало биться о мягкую вату, стачивая острые края, окрашивая ее в пугающий алый. Обломки сочатся кровью.
Тревога. Тревога. Что-то случилось, что-то ужасное, а он этого не знает. Сознание здесь, где-то близко, можно поймать, если протянуть руку, но нет воли. Он сейчас ничего не поймет, даже если ему медленно, с расстановкой, доходчиво объяснить – любые сведения сотрутся об эту вату.
Шприц уже поднесли к вене, сейчас – новый укол, и новое путешествие. Может, он что-нибудь полезное вспомнит? А то одни обрывки…
Иголка так и не проткнула кожу. Что-то изменилось.
Не удивление. Только его тень, блеклая, с рябью. Сил хватило приподнять голову и посмотреть, что пошло не так.
- Эх, ты, понимаешь хоть, что тебя травят? Конечно, нет.
Шприц убрали. Нет? Не будет укола?
Алые пятна – чуть ярче. Расцветают и тут же вянут, осыпаясь капельками крови.
Ему дают выпить воды, протирают лицо чем-то прохладным. Все вокруг остается таким же мутным, но чуточку ярче, понятнее. Предметы не отбрасывают фантастические тени, к ним медленно возвращается их естественная форма.
- Ничего, проспишься, придешь в себя. Я побуду с тобой. Мне надо, чтобы ты понял.
Сон так похож на реальность. Тоже больница, тоже одиночная палата, ремни, которыми он пристегнут к постели. И доктор, который его мучает. Больно. Страшно. Сегодня он ведь тоже придет, да?
Он узнал бы этот силуэт даже ночью в полной темноте. Так выглядит он, его кошмар во плоти.
- И все-таки. Почему ты это делаешь?
- Потому что мне за это заплатили. Дорого.
- Кто? Да и зачем?
- Кто-то ненавидит тебя настолько сильно, что желает твоей смерти. Как можно более мучительной.
Он здорово удивлен. А еще ему смешно. Вот же глупость! Кто-то заплатил за его смерть? Кому-то просто надо было получше разведать обстановку и понять, с кем он имеет дело!
- Ты почти закончил, так?
Молчание. Он всегда молчит, когда ему бросают правду.
Сегодня утром на кровати лежит ленточка. Бледно-розовая, она пахнет сиренью. Все так знакомо…
- Это моя сестра принесла?
Обращаться он может только к своему доктору. А тот пялится на ленту и качает головой.
- Нет.
- Нет? Разве это не ее? Духи похожи… и они такие носила…
- Ее здесь не было. Твоя сестра ни разу тебя не навещала.
Больно такое слышать. Они же родственники. Почему тогда так?
Но если доктор прав, почему же тут лежит эта лента?
Да, тогда он еще не понимал. Это сейчас он мог и наблюдать, и вспоминать, и размышлять. Тогда доктор тоже оставлял ему подсказки, которые он почему-то не мог заметить и правильно истолковать. Ведь он задал вопрос, а теперь получил ответ, кто.
Все на самом деле просто. Достаточно немного подумать, и мозаика сходится. Правда, не вся…
Кто-то похлопал его по щекам. Несильно, но для того, чтобы проснуться, хватило.
Над ним склонилось до странного правильное лицо с внимательными серыми глазами. Сейчас не было эмоций, только бесстрастное оценивание происходящего.
И все-таки красивый он. Не когда доктор и смотрит на него как на пациента – пренебрежительно и прохладно, отчужденно. И уж точно не когда издевательски подбрасывает все новые подсказки, чтобы понаблюдать, как метушится его жертва. Сейчас, вот такой, естественный и даже похожий на человека.
- Ну, давай, приходи уже в себя. Тебе хоть лучше?
Ухватившись за протянутую ему руку, Сэм приподнялся и сел, тяжело привалившись спиной к стене. В глазах от резких движений потемнело, во рту пересохло. Он беспомощно кивнул.
- Выпей, - в руки ему вложили стакан с прохладной водой, и Сэм жадно его осушил.
Вода показалась такой вкусной, почти сладкой. Там хоть ничего не было растворено или подмешано? Впрочем, если бы сероволосый хотел отравить его или снова накачать какой-то дрянью, он был давно это мог сделать и другим образом.
- Спасибо, - хрипло поблагодарил парень, уронив руку с пустым стаканом.
- Ты уже и благодаришь меня? – губы его чуть дрогнули в усмешке. – Прогресс!
Сэм рассматривал его долгие несколько секунд, пока не отвел взгляд. Нет, он не друг. Нельзя забывать. Нельзя относиться к нему как к союзнику просто потому, что он помог выйти из этого тошнотворного наркотического опьянения.
- Что случилось? – все-таки удалось из себя выдавить. Понять это сейчас важнее всего, пожалуй.
- А что ты помнишь? – как-то особенно деликатно ответил он вопросом на вопрос.
- М-м-м… - Сэм нахмурился, мысленно продираясь сквозь мутную пелену в голове, - помню тебя… и твой последний шанс. Точно! Это ведь ты меня выпустил? А потом помог домой добраться. Только я не помню, как тут оказался. Меня, наверное, в квартире нашли, да? Скажи, у меня ведь получилось? Я своего добился?
Сероволосый опустился на кровать с ним рядом. Доверительно заглянул в глаза.
- А сам ты как считаешь? Скажи мне, то ты узнал и понял?
- Дневник! – вспомнил он. – Той девушки, которая жила в доме, который я помнил… я его дочитал!
- И? Мне нужны не факты, которые и так очевидны, а выводы, которые ты сделал.
Сэм открыл рот, уже собираясь ответить, но смолк. Он не был уверен… слишком долго бредил, и мысли его окончательно запутались. Но на самой поверхности плавали особые детали, в которых он был совершенно уверен. О них он не прочитал, а понял сам.
- Ты – Пепел.
Сероволосый улыбнулся. Как-то удивительно тепло, непривычно даже. Потом поднял руку, потрепал его по черным волосам.
-Что ж, поздравляю!
Сердце заколотилось, и Сэм вскинул голову.
- Это все? У меня получилось? Я твой квест выполнил? Ты меня с этим поздравляешь, да?
- Я поздравляю тебя с тем, что теперь ты знаешь, как меня называть. По цвету волос и глаз – как-то невежливо, да? Доктор Шон – тоже неверно, ты это уже понял. Сильнодействующие препараты колол тебе он, а из наркотического опьянения вытащил именно я. Видишь? Так гораздо проще и понятнее. Молодец, что разобрался!
- Ты… - до Сэма не сразу дошло, а когда он понял, то сжал кулаки. – Ублюдок! Так тебе с самого начала было плевать! Скотина!
Он еще что-то хотел добавить, но не успел. Сероволосый резко ударил его в грудь, заваливая на спину, толкнул коленом, завел обе руки над головой и прижал к кровати, нависая сверху. Обессиленный после тяжелых препаратов, Сэм не мог сопротивляться, кричать смысла не было никакого, потому он только хрипло дышал сквозь сжатые зубы.
- В чем ты меня обвиняешь, мальчик? – теперь голос его звучал с отчетливым металлом. – Ты должен был уловить суть. Ну и где она?
- Какая еще суть? – прошипел Сэм, дернувшись, но его только сильнее прижали к койке. – Да о чем ты вообще толкуешь?!
- Все, что ты понял – это то, кто я такой?
- Не человек, - вместо ответа продолжил Сэм, - какое-то чудовище, демон…
- Я не демон, - сразу же перебил его сероволосый.
- Да плевать! Тебя наняла та девчонка, чтобы убить парня, своего брата, и заплатила чем-то дорогим, но не душой. Я прав?
- Ты об этом прочитал. Это не твои выводы.
- Ты… вероятно, его убил.
- Вероятно?
- Да убил, убил! Потому что у меня его воспоминания! Я помню, как ты его мучил! В такой же больнице, и он не смог с тобой ничего поделать! Ты издевался над ним точно так же, как сейчас надо мной! Во мне сохранились его эмоции к тебе – страх и отвращение! Я, черт подери, это помню!
- Просто умничка, - усмехнулся Пепел, и две прядки серебристого оттенка вывалились из-за его уха и упали на лицо Сэма, - ну и какой ты сделал из этого вывод?
- А разве не очевидно? – на глаза выступили слезы. - Я – это тот самый Алан. Я помню многое из того, что помнил он. Ты убил его по просьбе сестры и сейчас мучаешь по новой.
- И это тоже так.
Сердце заколотилось.
- Но почему?!
- А вот это… - губы его приблизились к его губам, теперь их разделяло всего пару сантиметров, - и есть самое главное. Найдешь отгадку – спасешься.
И… его все-таки поцеловали. Губы резко прижались к губам, настойчивый язык ворвался в его рот, и тяжелое тело привалилось к его телу.
Сэм забился, но вырывался чисто инстинктивно. Странно… тогда поцелуй с Пеплом ему понравился, и сейчас противно вовсе не было.
Разве Алан состоял в таких отношениях с этим демоном? Сэм ничего об этом не помнил… да и с чего бы? Пепел пришел убить его, уничтожить, причинить мучения, за которые ему заплатили. Ему уж точно было не до игр с жертвой. С Аланом ничего подобного и быть не могло.
Но почему же он тогда сейчас к нему пристает?
Отстранился он так же быстро. Сэм дышал тяжело, сердце бешено колотилось. Его снова лизнули в губы.
- Нравится? Ответь. Тебе это нравится?
- Да с чего бы вдруг?!
Он просунул под больничную рубашку ладонь, погладил кожу. Снова опустил голову, припав губами к бьющейся на шее жилке. Сэм запаниковал. Что все это значило?! Тоже часть мучений?
Руки его уже освободили, но он не сразу заметил. Только после того, как неосознанно опустил их на плечи в белом халате. Пепел наконец отстранился, приподнялся, заглядывая в его лицо внимательными, цепкими серыми глазами.
От мыслей, что он – не человек, а вообще какая-то непонятная хреновина, становится по-настоящему жутко. Кто он, этот тип, который столь изощренно над ним издевается? Да и почему? Он и в этот раз даст ему подсказку, как тогда, в прошлом? Поймет ли ее Сэм теперь?
И это ведь вправду был он, Сэм? Вероятно, да, иначе как такое объяснить?
Ну, кроме безумия, конечно.
И вдруг на ум приходит другой вопрос, такой важный, что, в общем-то, перекрывает собой все его неумелые барахтанья в воспоминаниях, зацепках и догадках в поисках ответа.
- У меня… у меня вообще есть шанс отсюда выбраться и выжить?
Серые глаза слегка прищурились. Они слишком идеальные – совсем не как у людей. Почему он раньше не замечал? Не бывает таких глаз. Их можно нарисовать, придумать, но не сотворить руками природы.
- А это, - Пепел все-таки поднялся с его койки, встряхнул рукой серую массу волос, - решишь уже ты сам.
В коридоре послышались шаги. Кто-то направлялся к его комнате. Настоящий доктор? Нет, они никогда не показываются вместе. Может, кто из санитаров. Сэм поспешно привел себя в порядок, забрался на койку с ногами, подтянул к подбородку колени.
Двери распахнулись, и вошли двое – доктор Шон (от Пепла рядом уже и следа не осталось, а он и не заметил, как тот исчез, но уже и не удивлялся), а за ним шел… Майк.
Сердце подпрыгнуло от вспыхнувших эмоций. Наконец он! Хотя бы одного друга к нему пустили! Может быть, теперь все не будет так строго? Возможно, ему и телефон вернут? Или позволят навестить его, скажем, Алеку?
Сердце заколотилось, но тут же стало стыдно. Майк здесь, а он… а он… чем он сейчас занимался?! Да еще и с кем?
Взгляд его остановился на докторе Шоне. Тот ничем себя не выдавал. Собранные в строгий хвост волосы, очки на носу, плотно сжатые губы. Словно и правда другой человек. Интересно, это так или нет?
Однако когда он перевел взгляд на остановившегося перед его кроваьтю Майка, по коже прошел холодок. Так его друг никогда на него не смотрел. Холодно, с презрением в смеси с ненавистью. С чего бы вдруг?!
А потом он обратил внимание на то, как вообще выглядит его друг. Черная рубашка расстегнута на груди, помятая и несвежая. Волосы, похоже, давно не мыты. И побриться ему явно не мешало бы…
- Майк? – осторожно спросил он.
Глубоко запавшие с темных кругах глаза сузились до щелочек.
- Майк, что с тобой? Ты не заболел?..
Он еще хотел что-то спросить, но не успел – полицейский с силой ударил его по щеке рукой. Голова мотнулась, тело развернулось, и если бы он не уперся рукой о койку, обязательно упал бы.
- Тварь, - сплюнул на пол его лучший друг, - не смей со мной говорить!
Совершенно потрясенный таким поворотом событий, Сэм сидел, держась за пылающую щеку, не решаясь поднять голову.
- Вы же обещали! – с укоризной проговорил доктор. – Будьте сдержаны!
- Сдержан?! – обычно ровный голос любимого следователя пылал точно так же, как щека Сэма – только не болезненным жаром, а ненавистью. – После того, что он совершил?!
- Он мой пациент. И если вы не способны держать себя в руках, я не позволю вам больше к нему приходить.
- А вот черта с два! Он – обвиняемый в деле, которое я расследую!
Сэм все-таки поднял голову, непонимающе уставившись на этих двоих. Холодный ужас уже заморозил его конечности и веки, взгляд застыл на этом искаженном неподдельными злобой и горем любимом лице.
- Он болен, разве вы не видите? – продолжал его защищать доктор Шон.
- Мне плевать. Для него нет и быть не может оправданий. Да мне они и не нужны.
- Что случилось? – все-таки решился спросить Сэм, заранее втянув голову в плечи.
Майк смотрел на него долго, наверное, около десяти секунд. В этом взгляде невозможно было ничего прочитать, он был совершенно непроницаемым. Но боль он увидел отчетливо. Ни с чем не сравнимую, повергшую его в пропасть еще более глубокую, нежели у Сэма.
- А ты сам не знаешь? Это ведь ты сделал. Как раз когда сбежал. Ты ведь именно для этого и сбежал, так? Другой причины нет и быть не может. Я знаю. Знаю, черт тебя подери!
- Да о чем ты?! – не сдержался Сэм.
- О том, что ты совершил! Ты таким образом мне мстил, да? За то, что я тебя сюда упек? Но я ведь хотел как лучше! Заботился о тебе и твоем здоровье! Я и представить не мог, что ты на такое пойдешь…
И далее произошло нечто невероятное – Майк расплакался. Опустил голову, лицо его скривила болезненная гримаса, и он закрыл ладонью глаза, из которых уже текли слезы.
- Она же… она ни в чем не виновата была… она к тебе так хорошо относилась…
Мороз снова пробежал по коже.
- Что случилось? – Сэм умоляюще посмотрел на доктора Шона. – Пожалуйста, скажите мне!
- Сэм, - успокойся, - тот подошел к столику, налил в стакан воды, протянул его… нет, не Майку. Пациенту. – Когда ты сбежал, ты совершил еще одно убийство, такое же жестокое, как и прежде. И ты убил невесту своего друга.